Сумерки заканчивались, солнце, которое всегда и везде будет так называться, какое бы имя ни носила звезда, садилось и уже полностью скрылось за холмами и деревьями, лишь отсветами озаряя небо над ними, но они всё же решили ехать дальше.
– Натич, меня вот мучает вопрос, но, может, он бестактный… – робко спросила Катрина, пока учёные тряслись в машине по пути к руинам древнейшего города.
– Задавайте, Катрина Кэмпбел, – улыбнулась учитель Жизни, – если вы и будете бестактны, то лишь по незнанию, а не по желанию, так что не стесняйтесь.
Да уж. Речь идёт именно о такой вещи, когда по незнанию ты можешь выглядеть как невоспитанная и грубая дурочка. Но раз уж сказала «а» – говори «б».
– Хорошо, – решилась она, – меня интересует, как вы хороните умерших? Это же не так просто, у вас огромная, длинная история.
– Конечно же, у нас нет таких кладбищ. В мирах Согласия подобный вопрос решается по-разному. Например, силкоране отправляют мёртвых в недра звёзд, устраивая торжественное погребение. Фаиане, которых триллионы, заняли огромное пространство в Галактике под кладбище. Они делают что-то похожее на ваши гробы, и те вечно парят в межзвёздном пространстве, защищённые от астероидов и иных предметов. Фаиане никогда не летают туда, и все расы Согласия тоже чтут тишину этих пространств. На Лорнаке принято использовать для захоронений мёртвые безжизненные планеты в их секторе космоса. Некоторые планеты давно заполнены, они необычайно красивые и печальные с прекрасными памятниками, туда можно прилетать не только посещая могилы близких, но и как в музей. А мы сжимаем остатки человека в алмаз. Весь его углерод образует камень, который, как кристалл, может вечность хранить в своей структуре записи о человеке, его назидательные и прощальные речи, фрагменты жизни и творчества.
– Натич, это прекрасная традиция, – дрожащим голосом сказал Айк, и Катрина заметила слезу на его щеке.
– Да, я легко могу найти всех своих предков на тысячи поколений назад и послушать, что они хотели мне передать, – согласилась Натич. – Нас воспитывает их мудрость. А те, кто ушёл внезапно, чьё тело… пропало в глубинах космоса или в техногенных катастрофах, о них есть записи. Люди оставляют последние слова заранее, как у вас пишут завещание. Редко бывает такое, что от человека не остаётся ничего.
Чёрт, это, наверное, очень тяжело решить, что именно ты бы хотел оставить после себя. Одну фразу или длинную речь? Может, стих или картину, выражающую твои мысли и наставления? Может, призыв или просьбу? Может, описать свои ценности? Во что ты веришь? Не будет ли это смешным уже через десять поколений, не то что через десять тысяч?
* * *
После вчерашней поездки они вернулись около полуночи, если так можно сказать, учитывая местную длину суток, так что сразу отправились спать, а вторую часть работы провели уже утром. В лаборатории было свежо и тихо, слабо гудела система очистки воздуха, пришедших в такую рань тоже оказалось немного. Однако там уже находились Рашми с Мари и пара археологов. Всей честной компанией они обступили стол, за которым расположилась Натич Аш.
Её волшебный чемодан выдал ящик с пробирками, ныне заполненными, а с другой его стороны вылез новый, большой ящик, где располагался непонятный агрегат. Непонятным у них было всё – все приборы имели правильные геометрические формы, выполнены из неизвестного сплава, или, может, из композитного материала, были лёгкими и, Катрина уверена, очень прочными и надёжными. Содержимое приборов оставалось тайной за семью печатями. Не потому, что Кен-Шо не хотели рассказывать, просто земляне ничего не поняли бы. Мари как-то объясняла ей, что электроника у кениан построена на совершенно другом принципе, это вообще не электроника. Вся их система логических функций основана не на зарядах, а на спинах ти-частиц – настолько же более миниатюрном и быстром решении, насколько электроника была миниатюрнее и производительнее механического арифмометра. Если при этом прибор выглядел как кирпич, только раза в два больше строительных, насколько же сложные схемы он содержал! Катрина была готова поспорить, что устройство из чемодана сильнее и быстрее всех вычислительных мощностей её родной планеты.
На левом и правом боку вертикально поставленного на стол «кирпича» виднелись синие кружочки, Натич безмолвно прилепила к ним пробирки, и они стали переливаться из белого в синий и обратно.
– Идёт обработка и аппроксимация результата, – пояснила она. – Нам не нужно сначала собирать материалы в вычислительный центр: прибор, для простоты назовём его просто «Анализатор», соберёт все данные воедино, выявит различия, обнаружит динамику развития ДНК, если она есть, сделает анализ дополнительных структур, в том числе разберёт молекулы до ти-уровня и выяснит влияние излучений поля, радиационный фон, гравитационные аномалии и прочие причины, способные повлиять на развитие или проблемы в формировании человека и всего вида.
Ничего себе. Глубина исследований поражала. И совсем не удивило, что спустя минуту все пробирки загорелись матовым синим цветом, и Натич их просто сняла и уложила обратно в ящик.
– Всё готово, вы уж простите что так быстро и не столь эффектно, – улыбнулась она. – Теперь давайте наблюдать результат.
Перед ними возник экран, дюймов сто в диагонали. Абсолютно чёрный прямоугольник, висящий в воздухе.
– Я буду говорить команды вслух, данные будут идти частями, но я потом адаптирую их под ваши системы и форматы, чтобы можно было передать их вам. Правда, вынуждена заметить, что объём окажется весьма огромным, здесь же полная расшифровка ДНК и всей её истории. По вашим масштабам это где-то… семь петабайт [24].
Мари охнула, она выглядела поражённой. Надо же, не знала, что её можно удивить. А сколько это, петабайт?
– Мы попробуем заказать с Земли такой объём серверной памяти, – сказала Нойманн. – Здесь у нас и четверти петабайта не наберётся, насколько мне известно. Нужно целый серверный кластер организовывать, здание под него строить.
– Или можно просто взять наш источник хранения и адаптер, – пожала плечами кенианка. – Я запрошу с Марса.
Она замолчала на минутку, а потом перед ними на столе проявилась в воздухе переливающаяся белая сфера, сантиметров десять диаметром. Затем стала полностью белой, а потом снова перелилась в почти прозрачную и с негромким хлопком лопнула, оставив на столе маленький шарик с выходящим проводом с очень знакомым форматом соединения.
– Вот устройство и накопитель данных, и адаптер, для ваших компьютеров он подходит и будет определяться как внешний диск. На нём уместится около ста