– Потому что хранение аналоговое? Волновое? – спросила она. Эх, знать бы, что это значит. Но Натич кивнула.
Надо же, как быстро и легко она передала нужный предмет за двенадцать световых лет. Просто к кому-то обратилась и тут же получила то, что ей нужно. Блин, всего одна минута. Сколько энергии сожжено на такую передачу? Какая грандиозная точность!
– Что ж, давайте перейдём к результатам, – заявила Натич, возвращая разговор в нужное русло. На экране появился образ человека. Длинные и чёрные как смоль волосы напоминали коренных американцев, телосложение худощавое, ноги длинные, глаза чёрные, на руках и ногах по четыре пальца. Уши слегка заострённые и расположены выше, кончики торчали из-под волос. Эльфы? Нос приплюснутый с одной большой ноздрей. Губы тонкие и ровные, зубы плоские, толстые.
– Таков внешний вид человека из первой могилы. Рост примерно метр девяносто пять, мужчина, умер в возрасте… по вашим меркам около сорока лет. У него ярко, очень ярко выраженный ген эмпатии. Если бы их раса была нами обнаружена, они были бы приняты в Согласие без всяких вариантов, – сообщила кенианка.
– Что же с ними произошло? – спросил Ракеш, старший археолог колонии. – Их истребила война?
– Война, судя по всему, произошла примерно одиннадцать тысяч триста пятьдесят земных лет назад, сообщила Натич, об этом говорят остаточные следы радиации на более поздних захоронениях, метод более совершенный, чем ваш радиоуглеродный анализ, даёт высокую точность. Война уничтожила их цивилизацию, но чисто генетически это один вид.
На экране рядом с первым появился другой образ, тоже мужчина. Он был выше почти на целую голову, нос с одной ноздрей казался длиннее, зубы – острее, а уши меньше. Ноги короче относительно тела, а глаза тёмно-синие. Но вот вопрос – это просто различие между двумя особями вида или же результат эволюции?
– Вы видите захороненного человека из самой древней могилы, которую мы посетили. Он был погребён за тысячу лет до войны, в каком-то склепе или мавзолее. Наверное, это был известный человек, может, правитель города или страны. Он гораздо выше, рост примерно два метра тридцать сантиметров. Умер в возрасте около ста пяти земных лет. Его ген эмпатии почти вырожден.
Говоря последние слова, Натич сама вздрогнула. Да, гипотеза Волкова получила подтверждение. Жаль, его самого тут нет, он носится где-то с Григорьевым, а ведь это невероятно важно.
– Результат анализа впечатляет. – Кенианка повела бровью, и на экране возник временной график. Сначала он шёл низко, около оси времени, а потом пополз вверх и в какой-то момент пересёк горизонтальную красную линию.
– Это аппроксимация уровня эмпатии на основе захоронений. После войны она начала расти и через три тысячи лет достигла максимума, сильно превысив… наш. Однако последние захоронения датируются примерно… шесть тысяч семьсот лет назад. Думаю, они вымерли. Однако до конца ухаживали за могилами и хоронили близких таким образом. Причина вымирания – люди стали травоядными, как ни странно. В их ДНК появились соответствующие маркеры. Их раса отказалась от мяса и стала меньше жить. Они вымерли от невозможности преодолеть нищету и построить новую цивилизацию, но не вернулись к роли суперхищника на своей планете.
Наступила тишина. График сменился чередой образов – мужских и женских. У женщин была большая грудь, и Катрина почувствовала лёгкую зависть. В целом они походили на землян и чем ближе по времени, тем более симпатичными казались.
– Мы можем с уверенностью сказать, что их ген эмпатии неожиданно эволюционировал в сжатые сроки? – спросила она у Натич.
– Да… – запнулась та. Было видно, что для неё, всезнающего учителя Жизни, это был определённый научный шок. – Но мы не знаем причину. Возможно, как-то подействовала радиация, их цивилизация погибла от ядерной войны, скорее всего, осуществлялись орбитальные бомбардировки.
Катрине почему-то подумалось, что причина вовсе не в радиации. Если бы всё было так просто! Сколько раз учёные Согласия проводили эксперименты над этим геном, но ничего не помогало. Все их попытки приводили к появлению нежизнеспособных особей. Так что наверняка они испытывали и очевидное воздействие радиацией. Даже на Земле подобное бы попробовали. Но то, как запнулась Натич, подсказывало, что ответ, когда он будет найден, станет важным научным открытием: как именно сделать друзей из Несогласных рас. И даже если процесс займёт тысячи лет – он того стоит.
* * *
Натич улетала сегодня, и в честь её первого визита на Конкордию организовали небольшой банкет. Для кенианки готовил «автоповар» корабля, она заказала продукты удалённо, и стол в кают-компании «Марко Поло» изготовил для неё какой-то набор блюд и целый графин голубого напитка, а капитан из уважения к особой пассажирке лично принёс всё в кафе. Для остальных же готовил Филиппо – отличный итальянский повар, который имел две звезды Мишлен, на что, увы, местные жители мало обращали внимание, но Катрина постоянно восхищалась его кухней и просила готовить для неё что-то особенное, не по меню. Сегодня Филиппо расстарался на славу: карпаччо из говядины, тартар из тунца, салат капрезе, какой-то наполненный зеленью салат с крабовым мясом, брускетты с пармской ветчиной и оливковым кремом, а венчали это великолепие флорентийский стейк и тальятелле с мидиями и гребешками. Да, не молекулярная кухня, но вкус божественный. Катрина предпочла рыбные блюда и запивала их лёгким прохладным сицилийским шардоне.
Гостей собралось немного, человек двадцать. Во главе стола сидел Волков, Натич – по левую руку от него, а русский философ – по правую. Нойманн и чета Кинг расположились рядом с философом, а Катрина удостоилась места рядом с кенианкой. Ещё присутствовали несколько археологов, с которыми оживлённо о чём-то спорил вновь прибывший религиовед, биологи из её группы, в частности Анна и Дина, ботаники из команды Кинга – серб Радомир и её русская тёзка Катерина с непроизносимой для англичанки фамилией, и вездесущий начальник охраны Богданов. Само собой, команда «Марко Поло» тоже участвовала. Рашми с Айком прикатили коляску с Томом, малышу места за столом не досталось, но ему милостиво разрешили ползать по полу, и Рашми то и дело бегала за сыном, когда тот пытался переместиться к манящей зелёной траве.
– Что ж, открытие удивительное, нам ещё много предстоит думать об этом, – неторопливо и тщательно выговаривая слова с ярко выраженным русским акцентом, сказал Григорьев. Забавно, вот у Волкова акцент был менее заметным, возможно, сказались годы, проведённые с