Артур налил себе бокал вина, плюхнулся в кресло, с кряхтением и наслаждением протянув ноги, после чего написал Генриху. Давай, старый друг, ты нужен как никогда. Вместо ответа образ Ланге возник прямо в его гостиной.
– Здравствуй, Артур, – судя по виду и голосу, немец тоже был измучен.
– Привет, дружище, – Уайт улыбнулся и отхлебнул вина.
– Плохой день? – Ланге закурил. Он традиционно сидел в кресле около камина в центре кабинета Артура, аналога которого не существовало в офисе Генриха на Марсе. Вместо ответа президент Земли кивнул. Ему не хотелось говорить. Скорее, слушать.
– У меня, напротив. Однако я выжат как лимон.
– Как там Эби? – начал Уайт с главного.
– Эби? – Ланге выглядел растерянным. – Ах, Эби! О, с ней всё в порядке, просто замечательно. У тебя чудесная внучка, Артур! Представляешь, постоянно торчит в лаборатории, приклеилась к Мичико и Джессике как банный лист. И вопросы задаёт умные и даже даёт советы. Понятно, пока что не по делу, но научный подход чувствуется. – Он сделал паузу, во время которой Артур улыбнулся, представляя свою мелкую занозу, влезавшую в каждую проблему, в том числе в те, в которых всех её знаний не хватало даже для того, чтобы осознать даже просто суть вопроса. Хотя разве они все сейчас не тем же самым занимались? – Ну и в целом есть что обсудить, если ты, конечно, готов послушать.
– Рассказывай. – Артур снял очки, протёр их и положил в карман. Забавно, он сейчас сжигал тьму энергии на межпространственную связь, но просто закрыл глаза, будто они общаются по телефону. За день глаза очень устали.
– Что ж, мы давно не говорили, так что постараюсь по порядку. Ты связывался с Волковым?
– По поводу теории Кэмпбел? – спросил Артур. – Да. И обсудили выводы Григорьева и этого, как его там…
– Лукьянова, – подсказал ему Ланге. Да, точно. Уайт снова кивнул, так и не открывая глаз. Боже, как хорошо в темноте.
– Отлично. С этого и начну. Ламбер начал работы по интерпретации сведений, которые собрала Натич Аш. Она привезла их нам в том числе. Очень перспективная тема. Кристоф пока не понял механизма воздействия, но уверен, что с командой справится с поиском решения. Натич тоже впечатлена открытием, она работает в команде Ламбера. Ну или он в её команде, сейчас не разберёшь.
Артур понимал, о чём говорит друг. Формально Крис являлся руководителем группы, а учитывая то, какие люди работали под его началом, это можно было назвать и целым институтом. Но какой-то навязанной бюрократии не было, и в случае привлечения очень сильного специалиста лидерство в проекте становилось неясным. Натич же, само собой, считалась не просто сильным, а сильнейшим специалистом. Так что была ли она членом его группы или с её приходом вся группа стала группой Натич Аш – никто толком и не знал. Однако это не мешало учёным работать с невиданной эффективностью.
– Но это не самое главное. Джессика Хилл тоже приняла данные и включила их в модель. Этим я был занят вместе с её командой. Она нашла очень крутого программиста, представляешь, переманила у Комацу! – Артуру показалось, что Генрих начал ходить по комнате, его голос, благодаря невероятной технологии Кен-Шо, звучал из разных точек. Он представил, как Ланге сейчас в своей манере размахивает руками, и улыбнулся. – Парень как-то ловко переписал несколько алгоритмов, я-то профан, но результат меня удивил, они сделали фантастическую визуализацию. Теперь мы можем лицезреть Галактику, полную человечеств и наблюдать за их эволюцией. Тебе тоже стоит взглянуть. Но я отвлёкся.
Артур открыл глаза и отпил вина. Генрих стоял уже почти около него и пялился на бокал в его руке.
– Зинфандель?
Уайт кивнул.
– Тоже захотелось. Пришли мне сюда ящичек, дружище.
Возник порыв засмеяться. Само собой, о чём ты. На фоне того, что они обсуждали сегодня, доставка вина на Марс была даже не задачей, а просто ерундой. Артур знал, что может прямо сейчас нажать кнопку, и его помощник уже через полчаса доставит вино Ланге лично. Ещё и рад будет смотаться на Красную планету. Так он и сделал. Написал простое сообщение и, получив утвердительное «ОК», улыбнулся другу.
– Ладно, о чём я? – Генрих почесал затылок. – А! Да! Модель.
Он вернулся в кресло, достал откуда-то пузырёк и залил жидкость в трубку. Бросал бы он уже курить, никакие технологии не спасут человека, который сам себя сознательно губит…
– В общем, в модель встроили вероятность резкого роста эмпатии, и результаты превзошли наши ожидания. Мы предположили несколько сценариев, где рост был незначительным, где достигал нашего уровня и где развитие выходило на крайне высокий уровень. И представь себе, Артур, Галактика стала перекрашиваться. Согласие должно было возникнуть очень давно и заполнить весь Млечный Путь уже пару-тройку миллиардов лет назад!
Ланге торжествующе глядел на Уайта. Что за бред? Чему он радуется? Это же сигнал о неверности концепции. Артур достал и надел очки, чтобы лучше видеть друга, может, он там что-то пытается подсказать глазами?
– Генрих, мне кажется, это говорит о неверном толковании… – начал он.
– Именно! – чуть ли не завопил Ланге. Всю его усталость, казалось, словно рукой сняло. – Мы сначала так же подумали и расстроились. Но потом мы пообщались с Конкордией, у миссис Кинг, ну у Рашми Патил, родилась отличная мысль. Точнее, мысль не её, а Волкова, он, как всегда, невероятен, но его навела Рашми, а ей направление подсказал Григорьев, который, по его словам, уцепился за что-то от Кумари и от Лукьянова. Ах да, само собой, эта гипотеза Катрины Кэмпбел…
– Генрих, Генрих! – Артур схватился за голову. – Боже, ты сейчас взорвёшь мой мозг! Скажи, что за идея, а потом уже будем разбираться, кто её автор, а то ты сейчас и до сэра Чарльза Дарвина и Ницше дойдёшь!
Ланге положил трубку, мгновенно исчезнувшую из картины мира.
– Прости. Ты прав. Идея вот какая: мы изначально предположили некое, как мне объяснили, нормальное распределение эмпатии, но