Это открытие было важным, Олег чувствовал. Он слышал, что в Галактике есть ряд рас под выжидательным наблюдением. До недавнего времени земляне были одной из них. Ближайшая раса, которая вот-вот должна была выйти в космос, кандидат на приём – раса Миццу, за девятьсот световых лет от Земли, в зоне влияния Паррави. Но теперь, получается, ближайшие в очереди – сонтейцы. Они-то уже в космосе. И им осталось лет пятьдесят… Олег вдруг осознал, что через пятьдесят лет здесь будут флоты З’уул, и они, скорее всего, снесут эту милую планету или покорят её, сделав близких им по духу людей рабами.
– Мы обязаны защитить местных жителей! – резко и горячо произнёс он и посмотрел на капитана.
– Отчёт уже отправлен, Олег Ач-Касов, – ответил тот, – но решение будет не за нами. Кто-то должен взять их под защиту, вы правы.
– Но сможем ли мы их полноценно защитить от атаки З’уул? – вздохнула Дуч, открыв в кои-то веки глаза.
Ответа не последовало. Олег чувствовал, что так будет лучше. Если сейчас начать рассуждать здраво, то все просто признают, что планета, скорее всего, обречена. А ему очень не хотелось слышать этого.
– Мы должны двигаться дальше, сюда прибудет зонд Кен-Шо, они ближайшие от системы, обладающие возможностью принимать в Согласие, – сообщил капитан Кегоя.
Да, логично. Конечно же, ближайшей планетой Согласия тут была Земля, но земляне пока не могли сами тестировать и принимать другие расы. Для этого предстоит пройти ещё очень длинный путь.
– Почему они вообще перестали быть Несогласными? – тихо, словно задавая риторический вопрос, спросила Дуч.
– Возможно, это как раз тот редкий случай, как и на нашей колонии, – ответил ей Олег, и понял, что подобное как-то часто встречается землянам. – Тамошние местные жители, которых мы зовём Предтечами, пережили ядерную бомбардировку и впоследствии стали более склонны к эмпатии.
– Я подтверждаю эту информацию, – кивнул Ро-Са Некч, – наши учёные её уже изучают совместно с учёными землян. Однако я не понимаю, может ли радиационное излучение так повлиять на ген эмпатии. Такие эксперименты ранее проводились. Тут явно что-то другое, откуда иначе совпадения?
– Если они обрели ген эмпатии вследствие внутренних войн и, находясь вдали от миграционных путей Несогласных рас, пережили десятки тысячелетий без вторжения, то это уникальный случай, – сказал капитан, – однако что-то мы больно часто стали встречать такие расы – земляне, предтечи Конкордии, сонтейцы. Возможно, сам факт эволюции гена эмпатии – не столь уж редок. Скорее, редко после него расы выживают.
Олег продолжал смотреть на изображение планеты. Он не познакомится с сонтейцами в ближайшие пятьдесят лет. Доживет ли вообще до того момента, как их примут в Согласие? А сколько ещё таких рас в Галактике ожидают спасения!
– Мы должны дать информацию всем разведчикам, – сказал Олег капитану, – необходимо больше внимания обращать на подобные расы. Пока не знаю почему, но это явно важно.
С ним не спорили, однако миссию у Сонтея свернули и полетели дальше. Впереди были ещё сотни, тысячи Несогласных Рас, которых нужно уговорить на союз – отличная работа для представителей расы, сохранившей искусство переговоров с теми, с кем нельзя договориться.
Глава 15. Дмитрий Волков
Конкордия
Мужская дружба порой порождает необычные ритуалы, понятные лишь тем двоим, которые их создали. Особое рукопожатие. Глупый дешёвый бар в подвале. Дурацкие прозвища и изобретенные либо же выхваченные давным-давно из какого-то фильма слова. Наверное, у женщин тоже, но Дима был мужчиной и не знал наверняка. Так уж получилось, что его друзья с Земли остались далеко позади, а в космосе лучшим другом стал Айзек Кинг – американский астронавт. Они в своё время немало спорили, обижались друг на друга и делили ненужную обоим власть. Их ритуалом стал особый способ выпивать: когда одному из них или им обоим требовалась помощь, возникала необходимость выговориться, или же просто падала мотивация, парни, как-то само собой так выходило, встречались и приканчивали бутылку. Виски, коньяк, водка – не суть. Главным было то, что в тот момент они будто возвращались в далёкое прошлое, когда Айк был капитаном, а Дима – пилотом, и общение шло так, словно они разбирают проблему на корабле. Они так и обращались друг к другу, игнорируя, что сейчас он, Волков, стал руководителем целой колонии в другой звёздной системе, а Кинг занимался ботаникой и был примерным мужем и отцом.
– Капитан? – увидев Айка с бутылкой русской водки у своей двери, спросил Дима. Когда друг написал среди ночи, он не удивился, предугадывая причину.
– Пилот, – кивнул тот и указал движением глаз наверх. Ага, значит, на крышу. Ничего не говоря, Волков вышел и закрыл за собой дверь. Мари он напишет по ходу дела, жена всё равно спит.
Они поднялись на крышу. Здесь у Димы была организована площадка для наблюдения за звёздами. Их маленький городок, Лаура-сити, не давал яркого освещения, благодаря чему небо по ночам тут было чёрным как смоль, а звёзды – яркими и живыми, манящими, притягивающими взгляд. На металлической поверхности Дима организовал деревянный настил, метра три на три, поставил табурет и набросал каких-то пледов, чтобы не холодно было сидеть здесь часами, пялясь в окуляр телескопа, стоящего здесь же.
Айк кинул один из пледов прямо на настил, сел на него и поставил бутылку на табурет. Из кармана выудил складной армейский нож, палку копченой колбасы и длинный свежий огурец.
– Незачёт, капитан, – улыбнулся Дима. – Солёные огурцы нужны.
– Ещё и водка тёплая, пилот, – парировал Кинг, достав из другого кармана две стеклянные стопки. – Разливай.
Волков больше не спорил. Тёплая – значит тёплая. Свежий огурец – значит свежий. Выудив пробку, он молча налил по половине стопки. Пахнуло спиртом и колбасой, которую нарезал друг.
– За нас, – тихо сказал Айк и, ударив своей стопкой по его, выпил залпом. После чего быстро запихнул в рот кусок колбасы. Дима пожал плечами и повторил. Небо было ещё ярким, голубые, жёлтые, оранжевые, белые звёзды парили над ними, создавая причудливые узоры неземных созвездий. Было тепло.
– Повторяй, пилот. – Кинг поставил стопку на табурет и переключился на нарезание огурца. Дима налил. Таков ритуал, сначала требовалось побольше выпить, а потом уже разговаривать о делах, точнее о том, что сегодня будет основной темой беседы. Пока что он и представить не мог, что так встревожило друга.
– За Землю, – произнёс он тост, звонко вдарил по стопке Айка и выпил. Тёплая водка казалась