– Но ты же знаешь, что гормонов, которые влияют… – начала Чон Ха Юн, но Эмма её перебила.
– Да, гормонов нет, но на более глубоких уровнях подобный инструмент есть, – сказала она. – Мы общались с Натич, она говорила, что существует интересный механизм долипидного обмена – на уровне строительства новых клеток хронический стресс, когда доходит до уровня усталости, влияет на молекулы РНК в момент их формирования посредством…
Крис слушал её, открыв рот. Да, да, то, что нужно. Он чувствовал. Эмма всё говорила, а потом подключились и Мичико с Ха Юн, да и сам Ламбер вклинился в беседу, уведя её сплошь в сухие медицинские термины. Еда давно остыла, но он так загорелся темой, что совсем забыл о супе. Правда, оказалось, они все четверо забыли про ещё одного человека за столом.
– Это всё тоже биология? – удивлённо спросила Эби, привлекая к себе всеобщее внимание. Девочка сидела над подносом с пустыми тарелками и, подперев руками щеки, с изумлением глазела на них.
– Да, и это наши самые передовые знания, – подтвердил Крис. – Сейчас, Эбигейл, мы пытаемся совершить научный прорыв в пределах Галактики.
Он сказал и только потом сам осознал, насколько пафосно прозвучала фраза. Но, возможно, всё так и было.
– Я точно стану учёным-биологом! – заявила девочка. – Мичико, можно я возьму кусок торта?
* * *
Работа кипела, и Крис понял, что уже не успевает за ходом мыслей Эммы. Разумно было оставить всё на неё и на команду биохимиков, особенно на Нейтана Шварца. В процессе оказалось, что требуется помощь химиков, так что канадка привлекла Юсуфа Демира, с удовольствием ради такого дела вырвавшегося из революционной тимии, занимающейся реакциями на докварковом уровне, в «старую добрую химию». Мичико, к слову сказать, почти сразу признала, что её компетенций тут не хватает, а Ламбер пытался держаться и вникать в происходящее, хотя в итоге к ужину сдался и он.
Сдался он в плане непосредственного участия, но контроль оставил за собой, потому что пропустить такое открытие было бы неверно. Выйдя из лаборатории, где происходили бурные дебаты и моделирование, написал короткое сообщение Волкову, чтобы порадовать его намечающимся прогрессом, и связался с Генрихом, рассказав о происходящем. Ланге настоял на немедленной встрече, и Крис, несмотря на накопленную за день усталость, согласился перед ужином навестить главу колонии в его личном кабинете.
Сумерки входили в свои права, и в кабинете стоял полумрак. Крис не стал включать свет, а бесцеремонно уселся на кресло в центре. Немец с горящими, чуть ли не освещающими помещение глазами, сел напротив и зажёг торшер, стоящий рядом. Стало необычайно уютно. Хотелось остаться здесь, пока не заснёшь.
– Рассказывай, Кристоф. – Генрих достал из кармана электронную сигарету и положил её на стол. – Что вы там такого открыли?
Минут десять Крис спокойно пересказывал всё, начиная с идеи Волкова и до текущих моделей Шварца, а Ланге кивал, ходил вокруг кресел кругами, курил, многозначительно поднимал палец, садился, вставал, и так снова и снова. Казалось, что немец не умеет слушать, но если привыкнуть к его гиперактивности в подобные моменты, то становилось понятно, что слушать тот умеет как никто другой.
– Вот оно что! – окончательно сев в кресло, выдал Генрих, когда Ламбер закончил своё повествование. – Это просто замечательно.
– Мы ещё не пришли к подтверждающим результатам, – скромно пожал плечами Крис, хотя сам вполне разделял энтузиазм руководства. – Да и экспериментировать у нас нет возможности.
Ланге улыбнулся, сделал затяжку, выпустив в воздух пахнущий вишней пар, и закашлялся, видимо, пытаясь что-то сказать ровно в тот момент.
– Кристоф, как-то я пожаловался Артуру, что у нас нет возможности провести эксперимент по одному направлению, и знаете, что он мне ответил? – реакции, похоже, Генрих не ждал, так как продолжил сразу. – Рассказал про диаграмму… позвольте, как там её… Герцшпрунга-Рассела, которая описывает эволюцию звёзд. На самом деле, на неё лишь нанесены известные звёзды в зависимости от их спектрального класса и звёздной величины, но они образовали вполне чёткую последовательность, подтвердившую их эволюцию! Представь себе, мы живём от силы сотню лет, нам в жизни не придётся наблюдать сколько-нибудь значимое изменение в звёздах, но мы смогли провести такой эксперимент за счёт обобщения большого числа данных.
Крис понял, что имел в виду Ланге. И он вспомнил эту диаграмму, то ли со школы, то ли ещё откуда. Астрофизика не была его сильной стороной, в отличие от того же Артура, но такие базовые вещи он знал, равно как знал, что звёзды бывают разных размеров, состава, плотности, цвета, и даже понимал, что это всё значит. Однако применить метод, основанный на трудах Герцшпрунга и Рассела, сам не догадался.
– То есть мы можем выстроить расы Галактики по каким-то параметрам и увидеть зависимость? – спросил он.
– Этим уже занимается Джессика. Не удивляйся, мы просто не понимали механизма, и вы его сейчас даёте нам в руки. Потребуется уточнить модель, но суть остаётся прежней. Пора тебе подключаться к нашей общей работе. Если биохимия даст ответы на то, как именно всё происходит, а также на то, почему образуются высокоэмпатичные расы и расы с нулевой эмпатией, порой от общего прародителя, то мы получим невероятные результаты. Моделирование по всем расам Галактики подтвердит гипотезу, а вы покажете влияющий на эволюцию инструмент. Нас ждёт прорыв, Кристоф.
– Ты имеешь в виду морлоков и элоев? – уточнил Ламбер. Терминологию ввёл Айк после нападения на Диму, выделив отдельно «злых» выживших потомков Предтеч и «добрых» вымерших.
– Да, именно, – кивнул Ланге. – Согласитесь, их открытие поразительно! – он крякнул и поморщился. – Ну если не учитывать печальные обстоятельства знакомства представителя нуль-эмпатичных особей с Дмитрием Волковым. Концепция, которую озвучила миссис Патил-Кинг, великолепна. Как социолог, я от неё в восторге! Вы только подумайте, все расы изначально – Несогласные, но со временем под действием страдания они эволюционируют и становятся членами Согласия.
Концепция и правда была великолепной.
– Я так понял, Пётр Григорьев что-то на этот счёт тоже говорил, – робко заметил Крис, – Рашми сказала, – что-то про слёзы. По сути, он нечто подобное предполагал и раньше.
– «Слёзы, которые проливает потерявший свою душу, зовут её обратно», – процитировал Ланге. – Эти слова принадлежат не Григорьеву, а Кумари, но Пётр их правильно применил. И вы правы, таков аналог страдания. Волков просто сформулировал иначе.
Возможно, так и было, но занижать роль Димы не хотелось. Внезапно ему в голову пришла мысль, заставившая улыбнуться.
– Это какая-то