Так к моим обязанностям добавилось ежедневное двухразовое посещение боярского дома. В остальном ничего не поменялось.
Но был и существенный плюс. Боярыня частенько садила меня за стол и кормила вкусной едой. Соль в их доме водилась чаще чем у нас, так ещё и куском мяса не обделяли.
У нас же мяса почти не было. Скотины не было. Раньше была, как и пару холопов. Но в первый же набег их увели татары. Григорий и Ивашка тогда были с барином в Нижнем Новгороде, а Митька был ещё мал. Повезло, что соседи помогли и довели до крепости, до нападения татар.
С едой нужно было что-то делать. У меня было тело ребёнка, и я еще рос. И чувствовал, что сил не хватает. Им просто неоткуда было браться.
«Рыба, — пронеслась мысль. — Рядом же река. Сура. Там должна быть рыба»!
У меня загорелись глаза. И я уже стал фантазировать, как буду бочками ловить рыбу. Осталось решить сущие мелочи. Воспоминания Митьки были до сих пор отрывочны. Но он видел, как ловят рыбу неводами. Не сказать, что много, но некоторые семьи неплохо жили.
Я решил, что утром пойду к дядьке Артёму, и попрошу его помощи сделать крючки.
* * *
Утром я проснулся раньше обычного. Григорий уже ушел, видимо, тренироваться с дружиной. Он хотел по привычке и меня взять, но я попросил у него разрешения сходить на рыбалку. И, к моему удивлению, он легко согласился. Правда, я прежде сбегал проверить состояние барича. Но там управился быстро, и вскоре стоял у кузни.
Артем уже был на рабочем месте.
— А, Митька, — увидев меня произнёс он. — Рано сегодня. Что случилось?
— Дядька Артем, мне нужна твоя помощь.
Кузнец отложил молот, вытер руки о фартук.
— Слушаю.
Я присел на корточки, взял щепку и начал чертить на земле.
— Мне нужны вот такие штуки. — Я нарисовал крючок — простой, с загнутым концом и ушком для лески. — Штук пять-шесть. Можешь сделать?
Артем наклонился, разглядывая рисунок.
— Это что, крючки рыболовные?
— Да.
— Зачем тебе столько? Один-два и хватит.
— Нужно, — настаивал я. — Поверь.
Кузнец задумался
— Ладно. Сделаю. Но быстро не получится. К обеду управлюсь.
— Спасибо! — вскочил я на ноги.
Артем усмехнулся.
— Иди, дуй мехи. За работу отплатишь.
«Ну, на халяву я и не рассчитывал». — подумал я.
К полудню у меня было шесть крючков. Маленькие, острые, но до тех, что я видел в 21 веке, не дотягивали.
— Объясни, зачем столько? — спросил кузнец.
— На всякий случай, — уклончиво ответил я. — Вдруг один потеряется.
Кузнец хмыкнул, но спорить не стал.
— Дядька Артем, можно еще точильный камень на минутку?
— Бери, — кивнул он в сторону угла, где лежал плоский серый камень.
Я взял камень и начал обрабатывать каждый крючок. Аккуратно, легкими движениями, делая на кончике маленький зубец — заусенец. Чтобы рыба, зацепившись, не могла соскочить.
— Хитрый ты, — заметил Артем, наблюдая за мной. — Откуда знаешь, как это делать?
— Просто знаю, — отмахнулся я.
Кузнец покачал головой, но ничего не сказал.
Закончив с крючками, я сунул их в кожаный мешочек на поясе. Вышел из кузни и почти столкнулся с Оленой.
Девочка несла ведро с водой. Увидела меня и улыбнулась.
— Привет, Митька.
— Привет.
Она уже собиралась уходить, как позвал её
— Олена. Подожди. Мне нужна твоя помощь.
Девочка обернулась, удивленно распахнув глаза.
— Моя помощь?
— Да. Помнишь ту рубаху? Татарскую, шелковую, с которой я нитки выдергивал?
— Помню.
— Она же у вас осталась?
— Да.
— Можешь принести?
Олена нахмурилась.
— А зачем тебе?
Я подмигнул.
— Секрет. Но, — сделал я паузу, — я готов тебя взять в долю.
Она скептично посмотрела на меня, но вскоре убежала в дом. Обернувшись, я увидел кузнеца. Видимо, это он дал отмашку дочери. Всё-таки шёлковые вещи в этом времени стоили очень дорого.
Кузнец посмотрел на меня внимательно, после чего вернулся к горну.
Я развернул рубаху. Шелк, тонкий, прочный. И я начал тянуть нитки, одну за другой, аккуратно, чтобы не порвать.
— Митька, что ты делаешь? — спросила Олена. — Такую красоту портишь!
— Леску делаю, — пояснил я. — Для рыбалки.
— Леску? — переспросила она.
— Ага. Нитки шелковые прочные. Если их сплести косичкой, получится отличная леска. Плетёнка. Выдержит любую рыбу.
Я выдернул с десяток нитей и протянул ей.
— Смотри. Берешь три нитки вот так, — я показал, как начинать плетение. — Потом переплетаешь вот так и так. Понятно?
Олена кивнула, взяла нити в руки. Попробовала повторить. Получилось неуклюже, но она быстро поняла принцип.
— Вот так? — спросила она, показывая мне.
— Отлично! — похвалил я. — Как будто всю жизнь плетенки делала.
Олена фыркнула, скосила взгляд на свою косу.
— Так всю жизнь и плету, — звонко засмеялась она.
Я улыбнулся в ответ.
— Митька, — позвала Олена. — А зачем тебе столько этой твоей лески?
— Удочки делать буду, — ответил я. — Несколько штук. Чтобы сразу много рыбы ловить.
— А зачем столько?
Я пожал плечами.
— Чтобы не голодать. Каши надоели. Хочется мяса.
Олена кивнула.
— Понимаю. У нас тоже каша да каша. Отец говорит, что скоро зима, нужно беречь запасы.
Через час у нас было готово метров пятнадцать лески, три плетенки по пять метров каждая. Попробовал на разрыв. И вроде бы мы неплохо постарались.
Девушка улыбнулась.
— Митька, а… можно я с тобой пойду? Когда рыбу ловить будешь?
Я задумался.
— Можно, — кивнул я. — Только завтра. Сегодня еще удочки доделать нужно.
Олена кивнула, снова улыбнулась и убежала в дом.
* * *
Я вернулся в избу. Достал гусиное перо и с помощью ножа сделал из него поплавок. Привязал к нему леску, проверил — держится крепко.
Теперь удилище.
Нашел орешник. Срубил ножом пять ровных прутов, каждый длиннее меня в полтора раза. Принес домой, очистил от веток и коры.
К вечеру у меня было пять удочек. Оставалось найти наживку.
* * *
На следующее утро я проснулся с первыми лучами солнца. Григорий уже ушел. Вечером он видел мои удочки. Они стояли у самого входа. Хмыкнул, то ли с одобрением, то ли нет.
Вообще, уже можно было понять, что Григорий крайне немногословен. И если говорил, то только по делу, и что думает.
— Ты куда, дурья башка, собрался идти без оружия? — буркнул кузнец, протягивая мне копье. — А если волки? А ты с дочкой моей!
Мне показалось дикостью, что в селение днём могут зайти волки. Но мысль не озвучил вслух. И копьё все-таки взял.
— Спасибо, дядька Артем. Совсем забыл.
Кузнец покачал головой.
— Смотри