Я усмехнулся, взял копье и корзину.
— Дядька Артём, обещаю, буду следить за Оленой, как за младшей сестрой.
Он несколько секунд смотрел на меня, после чего кивнул. А мы с Оленой зашли за хлев, где я деревянной лопатой накопал червей. Больше нас ничего не останавливало.
Глава 6
Мы шли вдоль берега, выбирая место. Нужно было найти заводь, где течение слабее. Ведь, по логике вещей, там и должна стоять рыба.
Прошли примерно с полкилометра. Когда мы дошли до места, где река слегка вильнула, образовав небольшой изгиб, мне показалось, что тут идеальное место для рыбалки.
— Вот здесь, — сказал я. Олена осмотрелась по сторонам. Но, судя по всему, ей сама рыбалка была не нужна. Ей был интересен сам процесс.
По пути я нарезал рогатин, чтобы не держать постоянно удочки на весу. Положив копьё поближе, я начал насаживать червя на крючок. Насаживал аккуратно, чтобы тот извивался, привлекая рыбу. И сделал первый заброс.
Поплавок выровнялся на воде. После чего я некоторое время следил за ним. Но вроде всё было нормально. Разве что чуть позже выровнял леску по глубине.
И взяв следующее удилище, начал насаживать нового червя. А на третьей, меня дёрнула за руку Олена.
— Мить, а так должно быть?
Я поднял глаза, и увидел, что поплавок дернулся. Один раз. Второй. Потом резко ушел под воду.
Я подскочил и дернул удилище на себя.
«Есть!» — рыба сопротивлялась, плетёнка натянулась, но, слава Богу, выдержала. Шёлковая нить была самым слабым звеном в этой конструкции.
Еще рывок и на берег вылетел окунь. Полосатый, с оранжевыми плавниками. Размером с ладонь, может, чуть больше.
Я схватил его, снял с крючка и бросил в корзину-садок. Окунь забился на дне, хлопая хвостом.
— Вот это да! — рассматривала рыбу Олена с улыбкой на лице. — Так быстро!
Я тоже радовался. Более того, во мне просыпался азарт. И я, быстро насадив нового червя, забросил снова.
И в этот момент у второй удочки поплавок ушел под воду.
Дернул. И… еще окунь. Такого же размера.
И началось.
Вот что значит нарвался на клёв. Окуни, плотва, один раз даже маленький судачок попался. Я едва успевал снимать их с крючков, насаживать новых червей и забрасывать обратно.
«Река не вылавливалась столетиями, — пронеслась мысль. — Здесь нет промышленного лова, браконьеров с сетями, загрязнения. Рыбы полно, и она не боится человека».
Руки мелькали. Поплавки ныряли один за другим. Корзина наполнялась. Я не замечал, как летит время.
«Еще одна. Еще. Еще».
Когда черви закончились, я оглянулся на корзину-садок.
Она была полная, до краев. Рыба копошилась, переливаясь серебром.
— Обалдеть… — выдохнул я, не веря своим глазам. — Примерно за четыре часа так много поймать!
Олена смотрела удивленными глазами на меня и на рыбу.
— Митя, как же у тебя получилось-то?
— Олена, видимо, ты мне удачу принесла. Вот и наловили мы столько.
Девочка поняла, что я шучу, но по зардевшимся ушкам было видно, что ей приятно.
Когда я вошел в поселение, люди начали оборачиваться. Смотрели на корзину с рыбой, которая еще шевелилась. Масло в огонь ещё подливал тот факт, что корзину и удочки нёс я. А копьё несла Олена.
— Митька! — окликнул кто-то. — Это ты наловил⁈
— Нет, Олена, — ответил я. Народ, что слышал, рассмеялся. И ещё громче смех раздался, когда Олена выпятила грудь. И если не забывать про копьё, то точно мелкая валькирия…
— Ох, как много. Это ж сколько там, если по пальцам на руке считать.
— А я откуда знаю? — решил не умничать я. И так слишком много ко мне вопросов.
— Батюшки! — ахнула одна старуха. — Да это ж целое богатство!
— Митька, угостишь? — спросил кто-то.
— Нет, — покачал головой я. — Это дядьке Артёму и мне с отцом.
«Вот наглый хрыч! Халявы захотел!» — запоминая лицо, прошёл я мимо.
Дядька Артем сидел у входа и, увидев нас с Оленой, вышел встречать.
— Ну что дети, как рыбалка?
Я специально шёл так, чтобы корзина была за спиной, и он не видел, сколько мы наловили.
— Вот! — показал я наконец-то на свет наш улов. — Твоя половина. Без Олены не справился бы.
Кузнец посмотрел на рыбу, потом на меня. Усмехнулся.
— Ты серьезно?
— Серьезно.
Дядька Артем взял рыбу, взвесил на руке.
— Хороший улов. Спасибо, Митька. — Он позвал в дом: — Мать! Иди сюда! Смотри, что наши добытчики принесли!
Женщина вышла на порог, и с доброй улыбкой спросила.
— На уху-то хоть хватит?
— А ты подь сюда, посмотри. Хватит или нет. А то я в ваших женских кухонных делах ничего не понимаю.
Женщина, вытерев руки тем, что ей заменяло фартук, подошла к забору и, когда увидела рыбу, широко распахнула глаза.
— Матерь Божья. Это… это вы наловили, Митька, Олена. Ох, счастье-то какое!
— Мы, — кивнул я. — Вот половина ваша.
— Спасибо! — выдохнула она. — Спасибо большое!
Я улыбнулся.
— Не за что. Вы помогли, я помог. Всё по-честному.
— Ох, храни тебя господь, Митрий, — перекрестив, сказала мама Олены.
* * *
Я сидел на крыльце и чистил рыбу, когда пришёл Григорий.
— Вот те раз. — стал столбом он. И с прищуром спросил. — Где взял?
— Наловил. В реке.
Григорий посмотрел на меня долгим взглядом.
— Сам?
— Сам.
Он кивнул. Сел рядом и молча начал со мной чистить рыбу.
Когда с последней рыбиной было закончено, он посмотрел на ведро, в котором была чешуя, кишки и жабры.
— Отнеси это Глафире. Помнишь, где она живёт? — Я кивнул. — У неё муж год назад погиб. — И чуть тише добавил. — Там же, где и Ивашка. В общем, баба осталась одна с двумя детьми. У них куры есть, пусть им бросит. И, — отложил штук пять рыбин, — это ей передашь. Хорошо?
Знал я из воспоминаний Митьки, что Григорий хаживал к Глафире «в гости». Но ничего против того, чтобы поделиться, не имел. Хотя немного «жабка» скребла.
— Хорошо, отец. — сказал я
— Тогда беги, а я пока готовить буду. — И… — сделал он паузу. — Молодец, сын. С деньгами нынче туго. И, честно сказать, я не думал, что у тебя что-то выйдет. В общем, возвращайся поскорее. Кушать будем.
До Глафиры я добрался за пять минут. Увидев меня, она насторожилась.
— Чего тебе? — спросила она.
— Здравствуй, Глафира. Я сын Григория, десятника…
— Я знаю кто ты, Митька. Зачем пожаловал?
Глафире на