Страх буквально сросся с ним, и теперь опутывал своими щупальцами всё тело. Тягучие долгие минуты казались вечностью. Было четверть четвёртого, когда он закончил звонок, сейчас же стрелки настенных часов еле доплелись до половины. «И почему я не спросил где он?» — рассержено подумал Кирэй, вновь берясь за айпи. Он только собрался набрать команду, чтобы программа показала ему адрес клуба, где развлекался кузен, как чья-то тяжёлая ладонь упала на его плечо.
— Эй, братишка, где же твоя больничная пижамка? — Су подкрался к нему сзади.
Кирэй вздрогнул и резко обернулся. Чувства разом смешались. Путы страха ослабли, позволяя глубоко вдохнуть и расслабленно выдохнуть. Мучительное ожидание сменилось радостью встречи и лёгким раздражением. Хотелось наброситься с придирками, почему так долго и вообще, что за тон, однако, вместо эмоционального приветствия, Кирэй сдержано промолчал и только качнул головой в сторону палаты.
— У тебя что, любовница рожает? — Су выглядел обескураженным.
— Не рожает, а умирает! — напряжённо поправил Кирэй, поднимая голографическую панель с отчётами, чтобы кузен смог вникнуть в суть дела. Су небрежно пробежался по табло взглядом, усмехнулся, будто встретил там что-то забавное, и шагнул к палате.
Затем он ногой распахнул двери и похлопал в ладоши, словно аплодируя труду взмыленного и испуганного медперсонала.
— Спасибо-спасибо, дорогие! — почти с нежностью начал Су, словно и не замечая с каким трепетом и восхищением на него уставились все присутствующие. Ещё бы. Легенда медицины в их убогой больнице на краю города! Да они даже о таком мечтать не могли. — Вы нам очень помогли. Но теперь довольно натужных телодвижений, прошу, доверьте дело мастеру!
Скромность Су явно претила, напротив, он упивался тем обожанием, что ему демонстрировали.
— Автограф-сессия после работы! — великодушно добавил он, когда врачи и медсёстры оказались в коридоре.
Су уже начал закрывать двери, когда Кирэй метнулся к нему.
— Ты чего? Боишься, что я украду твою нимфу на смертном одре?
— Нет! Хочу поучаствовать!
Су обдал кузен недоумённым взглядом.
— Ты же собираешься тратить на неё свои силы, но я бы предпочёл, чтобы ты использовал мои! — пояснил Кирэй с особой горячностью, которую раньше не проявлял. Пожалуй, именно это заставило Су оставить запальчивую реплику без насмешливого комментария.
— Как пожелаешь!
Он пустил его в палату и принялся отключать приборы. Те отчаянно пищали, заставляя сердце Кирэя нервно биться в груди. А что если без помощи техники она тут же умрёт? Он видел, как безвольно упала её рука, из которой вынули капельницу, услышал хриплое неровное дыхание, после отключения аппарата. Страх вновь опутывал его и всю комнату, и только Су оставался совершенно невозмутим. Кирэй ни разу не видел кузена за работой, и был приятно удивлён его серьёзностью. Прежде ему даже не доводилось видеть у Су подобного взгляда. Тот всегда выглядел откровенным разгильдяем. Сейчас же, склонившись над девчонкой, он казался истинным мастером своего дела. Лёгкое золотистое свечение вокруг всего его тела говорило об использовании магии. Кирэй не знал и не понимал, что именно кузен делает, но чувствовал, как воздух вокруг меняет свою структуру. Он становился мягче, слаще и словно окутывал чем-то приятным и нежным, будто шёлковое покрывало.
— Давай свою руку! — Голос Су тоже был подобен липкой патоке. Он растекался по комнате, услаждая слух. Кирэй ощутил себя заколдованной куклой, марионеткой, которую талантливый кузен теперь направлял с помощью магических нитей. Стоило ему только коснуться Су, как мир поплыл в сияющем мареве. Свободная рука сама устремилась к животу девчонки, и прилипла к нему, начав прирастать золотистыми нитями. Кирэй видел, как из пальцев вытекает магия, как она наполняет худое измождённое тело и то начинает так же светиться золотом. Он думал, что это будет больно и неприятно, но вместо этого испытывал нечто близкое к экстазу.
— Эй-эй! — Мягкий голос Су, прорвался сквозь пелену истомы. — Не так много! Ей уже больше, чем достаточно!
Но Кирэй не мог оторвать руки. Он чувствовал, как её кровь, разогретая магией, стремительно бежит по венам, как легко и непринуждённо стучит омытое этой кровью сердце, как каждая клеточка её тела, напитавшись его силой, возрождается. Удивительное, невероятное чувство!
— Хватит! — Су резко дёрнул его руку, и все чувства разом померкли, словно он проснулся после приятного сна. Там, внутри, ещё догорали последние ощущения, но мир вновь предстал в своём обычном виде. В следующий момент Кирэем овладела невероятная слабость. Ноги подкосились, и он буквально рухнул на заботливо подставленный Су стул.
— Я же говорил, что хватит, — насмешливо укорил его кузен. — Теперь неделю будешь ходить, как выжатая тряпка!
О да, именно так Кирэй себя и ощущал. Сил не хватало даже на то, чтобы пошевелить губами и высказать всё кузену. Почему он не остановил его раньше?!
— Ну-ну, — кажется, Су и без слов понял его настроение. — Это временно и скоро пройдёт. Стоит только выспаться и сможешь уже говорить!
Кирэй готов был рычать. Похоже, несносный кузен сделал это нарочно! Пошутил над своим младшим братом, заставив его бессловесно терпеть очередные насмешки. И зачем он только сунулся помогать?!
— Кстати, я, кажется, уже где-то видел эту малышку? — задумчиво продолжил Су, вновь бросая взгляд на девчонку. Та тихо спала крепким беззаботным сном, о чём свидетельствовала мерно вздымающаяся грудь и мягкое умиротворённое выражение лица.
Пожалуй, именно это успокаивало и самого Кирэя. Опасность позади. Она будет жить.
— Но я бы в жизни не подумал, что она твоя любовница. Кажется, у малыша Ки изменились вкусы? Или ты всё-таки сменил помощника? — Су продолжал сыпать вопросами, но, похоже, не нуждался в ответах. — Бедняжка, как же она истязала себя. Довести своё состояние до такого! Ужас! Небось месяцами сидела на диетах, и всё, чтобы понравится тебе! Просто кошмар! Ты же понимаешь, братишка, что с женщинами так нельзя? О них надо заботиться, как о цветах!
Кирэй едва не заскрипел зубами. К сожалению, это требовало больших усилий, на которые сейчас он был не способен. Вот уж от кого не хотелось выслушать нравоучений, так это от Су! Нахальный кузен довольствовался исключительно борделями, вместо того, чтобы заводить гарем. Но так как собственная репутация волновала его чрезвычайно мало, то с таким положением дел смирился даже Император.
— В конце концов, у