— Я вспомнил! — воскликнул Су, выдёргивая Кирэя из размышлений. — Я её вспомнил! Мисс Нахалка, да?
Кирэй едва заметно кивнул и опустил взгляд. Почему-то ему стало невероятно стыдно признавать, что это именно он купил контракт скандальной девчонки.
— Да уж, занятный экземпляр, — воодушевлённо заметил Су. — Но почему-то мне кажется, что я видел её где-то ещё. Причём совсем недавно. — Он задумчиво замолчал, словно пытался напрячь память, но, потерпев в этом поражение, сменил тему: — Эх, похоже, я немного перестарался, твоё молчание меня уже утомляет! Я бы с радостью поболтал с тобой, всё-таки интересно как ты дошёл до такой жизни, малыш Ки! — Его нахальный взгляд вновь устремился к девчонке. — Может, ты присоединишься завтра к нам на дне рождения Тоа-сама? Он собирается отмечать его все три дня и поселил всех приглашённых у Элисьен! Это же совсем рядом с тобой, ну как, придёшь?
Кирэй промычал нечто аморфное. Ходить на Дни Рождения закадычных друзей Су он не любил, но понимал, что придётся тащиться ради кузена. Зато теперь стало ясно, почему тот примчался всего за четверть часа. Удачно сложилось, что он оказался поблизости. И хорошо, что Су дал ему время отлежаться. Может, эта невероятная слабость всё-таки оставит его к утру?
— Ну, буду считать, что договорились, — с улыбкой заключил Су, после чего по-братски потрепал Кирэя по плечу. — Ладно, сейчас вызову твоего помощника, тебе стоит хорошенько выспаться, братишка!
Стоило только Су уйти, как в палате появился взволнованный Тодо с парой медработников. Они вкатили внутрь просторную кушетку и помогли Кирэю перебраться на неё.
— Су всё объяснил, — тихо произнёс Тодо. — Не беспокойтесь, я улажу все трудности.
«Вот и прекрасно», — только и успел подумать Кирэй, но стоило его голове коснуться подушки, как он тут же провалился в сон.
* * *
Кирэй проснулся после полудня и чувствовал себя при этом просто отвратительно. Слабость всё ещё владела его телом, и, хотя он уже мог ходить и говорить, ощущение, что он какой-то беспомощный старик не покидало. И почему-то раздражало присутствие девчонки. Она ещё не очнулась, хотя все вновь подключённые приборы твердили, что её состояние идёт на поправку. Это должно было радовать и успокаивать, но Кирэй всё ещё ощущал отголоски прежней нервозности. Сама мысль, что он провёл ночь в одной палате с ней, казалась какой-то абсурдной и неправильной. Почему Тодо не устроил его где-то ещё? А если бы она проснулась раньше и увидела его в таком нелепом ужасающем состоянии?!
Да, пожалуй, именно нежелание показаться слабым и ранимым вынуждала его редко оставаться на ночь в гареме. Обычно он дожидался, когда его любовница заснёт или сделает вид, что заснула, и тихо исчезал в ночи. Это было удобно. Никаких неловких поз и сражений за одеяло, никаких лишних разговоров поутру, ни нелепого внешнего вида. Можно подумать, кому-то нравятся всклокоченные волосы и помятые лица! Кирэй фыркнул, неспешно переодеваясь за ширмой. Из палаты он выйдет, как полагается его статусу, а не в помятой рубашке, в которой провёл ночь! Жаль, что придётся отменить несколько ближайших концертов и репетиций. В таком виде он ни за что не покажется своим подчинённым. Разве что Тодо. Уходя из палаты, Кирэй мазнул взглядом по девчонке и с опасением прислушался к себе. Он боялся, что его чувства, после вчерашних переживаний могли измениться. Страх и вина уже заставили действовать его импульсивно, Кирэй с особой неприязнью вспоминал вчерашний вечер. Подумать только, он совершенно не владел собой! Отвратительно! К счастью, сейчас внутри царило умиротворённое равнодушие и крохотная доля удовлетворения. Всё в порядке. Он просто исправил свою ошибку. Ничего больше. Впредь он будет более осторожным. «Раз такая упорная — пусть учится, посмотрим, что из этого выйдет!» — с усмешкой подумал Кирэй. В конце концов, он прекрасно знал, что гении не появляются за один год, порой для этого нужна целая жизнь.
Мерзостная слабость вновь охватила Кирэя стоило ему только сойти со ступенек больницы. Икры тряслись от перенапряжения, и в теле чувствовалась невероятная усталость, словно он миновал не всего один этаж, а, как минимум, спустился с вершины Фудзиямы. Кирэй уже всерьёз раздумывал, как отказать кузену. Идти куда-то вечером казалось безумием! Откинувшись на спинку мягкого сидения в наномобиле, Кирэй строил одно предположение за другим. Может, ему стоит отослать дорогой подарок? Или закатить ему личную вечеринку? Выделить грант на новые исследования?
Но все идеи, рождавшиеся в усталой голове, никуда не годились. Кирэй прекрасно знал, что всё это не удовлетворит кузена так же, как возможность лишний раз подразнить его. А ещё Су непременно начнёт задавать неудобные вопросы. Кирэй вздохнул. Что ж, за некоторые услуги порой приходится очень дорого платить. Именно с этой мыслью он направился к своим комнатам, ощущая острую необходимость ещё немного полежать. Распорядившись о незатейливом завтраке, Кирэй устроился на мягком диване в кабинете. Бесцельно валяться в кровати он не любил, и потому сейчас, подтянув к себе журнальный столик, взялся за изучение новой партитуры. Шаг это был несколько опрометчивый. Несмотря на выпитое кофе и середину дня, его упорно клонило в сон. Ноты расплывались перед глазами, словно капли дождя на оконном стекле. Веки казались необычайно тяжёлыми и так и норовили закрыться. Кирэй усилием воли заставлял себя сосредоточиться, но терпел в этом поражение за поражением. Он осознал, что всё-таки задремал только, когда мягкая трель-оповещение, прозвеневшая в айпи, разбудила его. С некоторым недоумением Кирэй уставился на адресата. Элисьен?
Нехорошее предчувствие кольнуло, когда он открывал запись. Тонкая строгая фигурка Элисьен встретила его в глубоком поклоне.
— Кирэй-сама, моё почтение, — Бархатистый голос бывшей любовницы отчего-то настораживал. И хотя его обладательница уже выпрямилась, голограмма была записана так, что говорящей удивительным образом удавалось избегать прямого взгляда. Словно то, что Элисьен собиралась сообщить, могло оскорбить или расстроить Кирэя.
— Я прошу меня простить, но, боюсь, я больше не могу допустить, чтобы мисс Вирджин продолжала работу в моём заведении. Позвольте сразу оговориться, я не берусь никого осуждать, тем более вас, но мои принципы… — Элисьен заметно занервничала и сделала неуклюжую паузу, что выдало её с головой. Даже от рассеянного внимания Кирэя не ускользнуло