— Ты всегда так двигаешься по утрам? — спросил я, отхлебнув из чашки.
— Только когда хорошо сплю, — она обернулась, глядя на меня из-под пряди. — А сплю я хорошо только рядом с тобой.
— Ты уверена, что спала? — я приподнял бровь. — У меня большие сомнения. По-моему, мы с тобой дважды забыли, где находится север.
— Север — там, где ты, — отрезала она, подходя ко мне с тарелкой. — Я вообще теперь полностью потеряла ориентацию. Что ты наделал, Костя?
— Всё то, что ты просила. И даже чуть-чуть сверху.
Она села ко мне на колени, поставив тарелку на стол. Я тут же обнял её за талию, вдохнул аромат её кожи — тепло, сладость и чуть-чуть перца.
* * *
— Слушай, — прошептал я, целуя её в висок. — А ты не подумала, что если мы каждую ночь будем так… активно себя вести, мне придётся официально оформить отпуск за свой счёт?
— А ты не подумал, что если ты НЕ БУДЕШЬ — я сама пойду в кадры. В военную медицину. И у меня будут своя форма. Погоны… И комната с сейфом.
— И… халат?
— Короткий, — она чуть прикусила губу. — Очень короткий.
— Тогда я сдаюсь. Остаюсь при тебе, доктор.
Она рассмеялась и уткнулась лбом в мою шею.
— Хотя знаешь… может быть и другой вариант…
— К-какой??? — Сейчас она серьезно и пытливо смотрела в глаза.
— Я буду часто приходить к тебе на службу и мы ВДВОЕМ будем двигать сейф…
Ответом мне был ее звонкий смех.
— Знаешь, Костя… всё это — дом, утро, запах кофе, даже ты… Это как будто кино. Но только очень хорошее. То, в котором я хочу остаться.
— И в котором ты главная героиня.
— Не-е… — она погладила меня по щеке. — Главная героиня здесь — ночь. А ты — мой соавтор.
Мы ещё долго сидели так. Она — на моих коленях, я — на облаке счастья. В голове шумело, но не от недосыпа, а от чего-то другого. Как будто эта женщина рядом со мной была не просто моей женой, а моим спасением. Моим ответом на вопрос, который я даже не успел задать.
— Пойдём поспим ещё чуть-чуть? — предложила она, глядя в окно, где солнце уже начинало подглядывать за нашим завтраком и утренними признаниями.
— Если ты пообещаешь, что снова не дашь мне выспаться.
— Не обещаю, — хихикнула Инна. — Но шанс у тебя есть.
И она встала, потянув меня за руку. И я снова пошёл за ней, как всегда — добровольно, навсегда и до последнего вдоха.
Пробуждение было тёплым и медленным. Сначала — глухое жужжание потолочного вентилятора, разгоняющее горячий кубинский воздух по комнате. Потом — луч солнца, пробившийся сквозь штору и приютившийся на щеке. И наконец — запах.
Божественный, густой, родной запах… пельменей. Со сметаной. Причём не просто пельменей, а таких — из морозилки, засыпанных в кастрюлю со священным, чуть подсоленным кипятком, с лавровым листом и перцем горошком.
Я открыл один глаз. Потом второй. Инна рядом уже не спала — её не было. Простыня на её стороне кровати была тёплая, но без нее, а только с небольшой вмятиной от попы. А откуда-то с кухни доносилось: буль-буль, цок, шшшш — и снова буль. А потом — характерный хруст открываемой баночки со сметаной. Я узнал его с первого раза.
— И-иин… — протянул я с кровати, голосом голодного, но влюблённого медведя. — Ты серьёзно? Пельмени?
— Ага! — крикнула она откуда-то из глубины квартиры. — Тебе хватит двух десятков?
— Мне хватит тебя.
— Ну так иди за мной, я с приправой.
Я встал, натянул шорты сразу на тело, подошёл к умывальнику и посмотрел на своё отражение. Улыбка была глупой и счастливой — как у школьника, которому подарили велосипед и позволили не идти на уроки. Я умылся, отогнал остатки сна и пошёл на запах.
На кухне Инна стояла в тонкой майке и шортах, уже разложив пельмени по глубоким тарелкам. Сверху — ложка сметаны, капелька масла, немного зелени. И кружка чаю с мятой. Всё просто. Всё гениально.
— Я тебя люблю, — сказал я, подходя и целуя её в висок.
— И пельмени? Или только меня?
— И то, и другое. Причём не всегда в таком порядке.
— Садись, — улыбнулась она. — Пока не остыло. А то потом скажешь, что жена охладила в тебе страсть.
— Инна, после вчерашнего страсть будет гудеть в моих костях до конца недели. Мне бы теперь выжить после этого обеда.
— Ну, если не выживешь — я тебя оживлю. У меня есть методы.
Я засмеялся, сел за стол и взял ложку.
— Ты знаешь, — сказал я, обдувая пельмень, — если бы меня попросили описать идеальное утро, я бы просто сказал: «жена, пельмени и потолочный вентилятор».
— А я бы добавила: «и ни одного вызова от генерала до полудня».
Мы переглянулись и одновременно рассмеялись. А потом ели молча — потому что это был тот самый случай, когда слова были не нужны. Всё, что надо, уже было здесь — в тарелке, в воздухе, в этом доме. И в нас.
Когда мы с вместе собрались на прогулку, пришел через интерфейс вызов от генерала.
Глава 33
Мы с Филипп Иванычем только вернулись с тренировки — пробежка вдоль побережья, пара десятков отжиманий, и десятиминутный сеанс на нейростимуляторе. Генерал на нашей кухне заваривал мате в своей любимой медной кружке, а я успел забросить пару бананов и чуть-чуть мёда в блендер — утренний рацион шпионов карибской провинции.
Сигнал на коммуникаторе прозвучал как всегда лаконично:
«Есть доклад. Уровень — доверительный. „Друг“ на связи.»
Генерал кивнул:
— Принимай. Только сначала проверь экранирование.
— Уже в белом шуме, — ответил я и лёгким движением пальца активировал плоскость проекции.
Голос «Друга» прозвучал ровно, безэмоционально, но за каждым словом угадывался пулемётный ритм аналитической машины:
«Сделка в ЮАР завершена успешно. Вмешательств не зафиксировано. Объём — полторы тысячи унций. Золото распределено в соответствии с утверждённым планом: партия „Твидовому“ подтверждена, партия на Катар — запечатана, ожидает инструкции по доставке.»
— Вот и хорошо, — тихо сказал генерал, потягивая мате.
'Дополнительно. Приобретена партия мелких технических алмазов: фракция 0,05–0,1 карата. Объём — незначительный. Оплата проведена в полном объёме, несмотря на то, что сделка была обозначена как «подарочная».