Кстати о провокационной рекламе.
— Я бы очень хотел донести до вас понимание сути рекламы, что мы делаем, — аккуратно начал я. — Видите ли, наша задача — сделать ваш магазин прибыльнее, при этом дав что-то людям.
У меня в голове долго зрела эта мысль. Их прилюдная ссора с Евсеевым подтолкнула меня к размышлению о том влиянии, что я привнесу в этот мир. Я собираюсь изменить его устои и на мне лежит огромная ответственность по какому пути всё пойдёт.
Задумавшись и вспомнив, во что превратился рынок рекламы в моём мире, мне захотелось, чтобы тут не повторились все эти ошибки. Рекламные флаеры, которые превратились из рабочего инструмента в простой мусор, который лишь засорял город. Безумные трэш-рекламы, где от тонкого юмора и изящных подколов не осталось и следа, заменив всё бездушными и пошлыми провокациями.
Маркетинг превратился в борьбу за внимание покупателя любыми способами, став ассоциироваться с чем-то негативным.
— В первую очередь мы должны уважать нашего потенциального покупателя и предлагать ему что-то полезное, в обмен на его время, деньги и лояльность к вашему бизнесу, — объяснял я Севастьянову. — Если это провокация, то тонкая, красивая, вызывающая у людей улыбки и хорошие эмоции. То же самое и с наружной рекламой: пускай она учит чему-то, вызывает восхищение своей красотой или смешит умелой шуткой.
Бакалейщик внимательно слушал, но в его глазах я не видел понимания. И тогда я решил объяснить иначе:
— Виктор Наумович, вам нравится как ваша Люба заботится о вашем внешнем виде и помогает оставаться стильным и красивым?
— Конечно же, — удивился он неожиданному вопросу.
— А если бы она начала вам говорить о том, что вам надо одевать постоянно? Приходить к вам на работу и напоминать об этом, да ещё и делать это не кротко и тактично, а громко ругаясь при посторонних? — задал следующий вопрос старичку.
Он активно замотал головой:
— Да в шею бы я её гнал, хабалку такую! — грозно прикрикнул он, видимо ярко представив в голове подобную картину.
— А вот теперь поймите, что Люба — это реклама, а вы — это люди вокруг. И вот пока реклама с нами взаимодействует аккуратно, с пользой и в разумных количествах, то вызывает у окружающих сплошь позитивные эмоции. А если реклама становится очень навязчивой, кричащей и её слишком много, то она вызывает лишь раздражение и от неё хочется избавиться, — объяснил я ему суть простым языком.
— Так вот оно что, Даниил Александрович, — просиял бакалейщик. — А вы мастак конечно языком чесать, даже я всё понял!
Фух. Один есть. Теперь осталось убедить в этой идее весь остальной мир.
Взглянув на часы, я спешно попрощался с Севастьяновым, который не отпустил меня без двух десятков его фирменных гигантских яиц.
Так, времени забегать домой уже нету, опаздывать на назначенную встречу с влиятельным купцом о которой попросил я сам — дурной тон, — с этими мыслями я заскочил в свой новенький джип прямо с пачкой подаренных яиц.
Подъезжая к поместью Васнецовых, увидел Ивана Васильевича, гуляющего на улице. Остановившись на гостевой парковке, я не заметил как он уже оказался рядом.
— На таком красавце не стыдно заезжать к столь уважаемым людям, как я например, — хохотнул мужчина, явно пребывающий в хорошем настроении.
— Добрый день, Иван Васильевич, — вежливо поприветствовал я купца. — Хотел заехать и лично выразить вам благодарность за столь щедрый подарок.
Он небрежно отмахнулся:
— Бросьте, Даниил. Я умею ценить полезных людей. А вы мало того, что смогли с выгодой разрешить очень деликатную ситуацию с Сергеем Сергеевичем и его дочерью, так ещё и помогли спасти мою Наташу, за что я не смогу расплатиться подобной мелочью, как эта железяка.
Я легонько кивнул, принимая его слова.
— Лучше покажите мне, что за диковинку я вам подарил, — с юношеским любопытством солидный мужчина подошёл к моей машине. — Мои люди сказали, что это новинка. Такая пока только у вас и Михаила Жекова. Это популярный певец императорской оперы.
Пояснение про певца было излишне. Последние годы вся страна будто помешалась на этом молодом и слащавом парне. Его заводные хиты звучали из каждого утюга, надолго врезаясь в память и вынуждая напевать приставучие мотивы по нескольку дней.
— Прошу, — сделал я шаг в сторону, давая мужчине проход к водительской двери.
Он открыл дверь и по-молодецки запрыгнул в салон.
— Что это тут такое? — раздался любопытный голос из салона. Тонированное стекло не позволяло мне увидеть происходящее внутри, но следующая реплика прозвучала интригующе:
— А что такие мелкие-то?
Словно отвечая моему любопытству, стекло водительской двери опустилось, представив моему взору прелюбопытнейшую картину: Иван Васильевич Васнецов, один из богатейших людей столицы с интересом разглядывал лоток с огромными яйцами Виктора Наумовича и, судя по услышанному ранее, их размер не впечатлял аристократа.
— Подарок от благодарного клиента, — смущённо пожал я плечами, едва не улыбнувшись от увиденной картины.
— Позвольте полюбопытствовать, что у вас за клиенты, разводящие страусов в наших краях? — поднял купец одну бровь.
— Страусов? — удивился уже я, а затем не выдержал и рассмеялся. — Это куриные яйца и причём очень вкусные.
— Куриные⁈ — на лице Васнецова проступило неподдельное изумление. — Это что за курицы такие, боюсь спросить. Незамедлительно сообщите моему повару, где такое чудо можно приобрести, я хочу как можно скорее их отведать.
— Конечно, — всё ещё улыбаясь, ответил я. — Позвольте тогда подарить вам эту пачку, чтобы вы смогли как можно быстрее удовлетворить своё любопытство.
Иван Васильевич не стал спорить и с радостью принял мой скромный дар. Не выпуская лоток с диковинным товаром Виктора Наумовича, он вылез из машины и так, за непринуждённым разговором, мы отправились в поместье.
— Удалось выяснить кто стоит за похищением Натальи? — поинтересовался я, когда мы уже были в его рабочем кабинете.
Купец пожал плечами. Этот жест видимо означал, что какая-то информация у него есть, но делиться он ей не собирается.
— Князь Распутин подключился к поискам. Он очень недоволен тем, что напали на его дочь, — пояснил Иван Васильевич. — И недовольство это обращено в том числе и на меня, как на хозяина дома, где это произошло. Но тем не менее, Сергей Олегович оказался очень упёртым в поисках и у него уже есть некие предположения.
Понятно, вот это уже очень похоже на правду. Я был бы удивлён, если бы князь не отреагировал на подобные новости и не бросился с утроенной силой искать преступников.
Закончив разговор, я уже собрался уходить, как Васнецов обратился ко мне:
— Даниил, я надеюсь вы