Дипломный проект В. Струзман. 1950
25-этажный вариант проекта гостиницы. 1961
➧Возмущение перспективой строительства на берегу реки пусть даже и «срезанного», но все равно очень крупного здания побудило академика Лихачёва встать на защиту характерного силуэта Ленинграда, позднее названного им «небесной линией» [251]: «Нарушьте эту „равновысотность“ центра Ленинграда, застройте его высотными зданиями — и сразу пропадает его характернейшая черта, связь с низкой и ровной почвой и высоко стоящей водой в реках и каналах. Но, к сожалению, в Ленинграде эти нарушения уже делаются. Высотные гостиницы строятся среди старых кварталов, разрушая тщательно оберегавшуюся в течение двух веков „ровность“ застройки» [252].
➧Хотя официальная реакция на построенное здание была одобрительной: «гостиница органически вписалась в исторически сложившийся архитектурный ансамбль города, украсила одну из набережных Невы», — писал журнал «Строительство и архитектура Ленинграда» [253], а авторов даже удостоили Государственной премии 1973 года, многие все же решили, что совершена градостроительная ошибка. Сергей Евдокимов считал, что гостиницу нужно было встраивать в существующие на участке здания, дополнив их невысокими корпусами, а не размещать в этом месте новый крупный объем [254]. Снос исторического здания Военно-медицинского музея им. Н. И. Пирогова, которое можно было бы оставить на набережной перед гостиницей, петербургские градозащитники с горечью вспоминают до сих пор.
➧Споры об архитектуре гостиницы тоже так и не утихли за много лет. «Жесткая геометрия объемов и подчеркнуто современный, индустриальный характер главного корпуса, развернутого в сторону Петропавловской крепости и дворцов на левом берегу Невы, входят в явное противоречие с историческим ландшафтом» [255], — написал в изданных в 2009 году очерках архитектурной истории Санкт-Петербурга Владимир Лисовский. Те же, кто гостиницу принял, ценят ее за «скромный нейтралитет» архитектуры, благодаря чему она почти сливается «с низким серым небом и рябью речных волн» [256].
➧Но дело в том, что вандалом, замыслившим вторгнуться 25-этажным зданием в панораму центра Ленинграда, был известный и уважаемый мастер, Сергей Сперанский, и проект он создал исходя из своего понимания композиции невских набережных. Впервые представляя проект гостиницы на Техническом совете АПУ Ленсовета, он говорил о том, что «главную прелесть Ленинграда» составляет сочетание горизонтальной застройки с архитектурными центрами, организующими все остальное вокруг себя, а после Кировского моста набережная теряет свой характер, и потому именно там необходим высотный акцент [257].
➧Был август 1961 года, будущее казалось лучезарным, и смелые решения вызывали энтузиазм. Все члены совета тогда приветствовали идею Сперанского. Давид Гольдгор даже заявил, что сооружение высокой гостиницы «в какой-то степени спасет изуродованную часть города», где с начала XX века появилось несколько неудачных построек, что возникнет цельный архитектурный организм, «который градостроительно хорошо выглядит». И продолжил: «В Ленинграде архитекторы с незапамятных времен порываются построить высотное здание, но история складывалась таким образом, что не удавалось построить. Я бы очень хотел, чтобы это здание явилось исключением» [258].
Главный вход. Проектная перспектива
➧Гольдгор имел в виду не только колокольню Смольного монастыря Растрелли, которая должна была подняться на высоту 140 метров, но и многочисленные проекты высотных домов, которые создавали ленинградские архитекторы на рубеже 1940–1950-х годов в подражание московским. Таким был и дипломный проект Виктории Струзман, выполненный в 1950-м году под руководством Сперанского. Сам Сперанский рассказывал, что за много лет до начала проектирования гостиницы «Ленинград» увидел сон, в котором на Пироговской набережной стоит высокий хрустальный дворец, «и как всегда бывает во сне, это казалось очень красивым» [259].
Вид со стороны ресторана. 1970
➧Сну Сперанского и желанию Гольдгора не суждено было сбыться: пока в Москве пробивали сквозь арбатские переулки Калининский проспект, в Ленинграде уже задумались о разрушительном воздействии крупных современных сооружений на исторический центр. Высоту основного корпуса пришлось сократить в два с лишним раза, и все равно он воспринимался как громадный и вызывал протесты. Сделать большое здание незаметным невозможно, и Сперанский отстаивал право своего творения на соседство со знаменитыми памятниками тем, что аранжировал средствами современной архитектуры характерно петербургские дворцовые мотивы и уделял внимание переходу от крупного масштаба к человеческому.
➧Дальнейшее проектирование гостиницы, как вспоминала ГАП (Главный архитектор проекта) Виктория Струзман, шло «под неусыпным контролем городской и архитектурной общественности», а также требовало многочисленных поездок в Москву для согласований с Барановым [260]. Наконец проект был утвержден: 12-этажная вытянутая по горизонтали пластина (два общественных этажа, девять жилых и один технический) с выдвинутым вперед от правого края невысоким цилиндром ресторана и загнутым за угол с другой стороны объемом концертного зала. Тем самым перед зданием образовывался своеобразный парадный двор, куда удобно заезжать автомобилям и автобусам, а за ним — служебный двор, за которым впоследствии была выстроена вторая очередь гостиницы.
Лестница на 2-ой этаж и гобелен Н. Моисеевой на площадке. 1970
Номер с видом. 1970
Ресторан. 1970
➧Авторы очень старались разными способами связать новое здание с окружением. Силуэт смягчили асимметрично расположенными на крыше объемами видового кафе и вентиляционных камер. На фасадах появились волнистые ленты панелей, создающие перекличку с водами Невы. Необычное колористическое решение фасада, с синими ребрами солнцезащиты и золотистыми алюминиевыми рамами окон, деликатно поднимало здание над обыденностью.
➧Важную роль играла и сложная проработка участка между гостиницей и гранитной набережной. Ландшафтное решение с тех пор сильно упростили, но о первоначальном можно узнать из текста Андрея Иконникова: «Вынесенный вперед гранитный стилобат, лестница и пандус получают продолжение в асимметричной композиции каменного партера. Здесь тонко обыгранные небольшие изменения уровней, сочетания различных фактур покрытия (галька разной крупности, плиты, массивные каменные бордюры) и немногочисленные объемные элементы (блоки тесаного камня, бетонный мостик, торшеры освещения) складываются в гармоничную масштабную среду» [261]. Уже после написания статьи Иконникова перед зданием появились две скульптуры, которые, по мысли Сперанского, еще больше гуманизировали образ гостиницы с точки зрения приближающегося к ней пешехода. В 1973 году напротив входа в гостиницу встал на высоком пьедестале бронзовый кораблик скульптора Анатолия Дёмы: памятник фрегату «Крейсер», на котором будущие адмиралы Михаил Лазарев и Павел Нахимов совершили в 1822–1825 годах первое в российской истории кругосветное плавание. В 1977 году у входа с улицы в ресторан забил фонтан «Нева», работа Галины Додоновой. Теперь фонтан ликвидирован ради расширения стоянки, а бронзовая женская фигура и