— А есть ли это самое начало в иконах? Или святых начали рисовать на кипарисовых досках лишь потому, что стало лень ходить на поклон к осинке?
— Сие зависит от того, какими глазами смотреть на икону. Объевшегося гороховым супом обывателя или жаждущего узреть Божественное начало. То, что присутствует в работах Рублева, Рафаэля и тысячах других живописцев, чей талант еще более загадочен, нежели дарующая жизнь всему сущему энергия небесного светила.
Глава седьмая
Небесный челнок. Зеленый луч. Секретное оружие. Одушевленный предмет
Прерывистые, как пульс почуявшей волка лошади, удары вновь потревожили ночь. Казалось, кто-то разбросал поверх облаков петарды и теперь с ухмылкой ждет, когда начнет осыпаться позолота с сотрясаемого взрывами лунного колеса.
— Ну вот, — проворчал Христофоров, одалживаясь чужой сигаретой, — похоже, ваши слова не достигли ушей Господа.
— Вы хотели, чтобы все и сразу? — спросил гражданин в серенькой безрукавке. — И что мудрейшее высказывание «На Бога надейся, а сам не плошай» касается кого-то другого?
— А что я могу? Написать жалобу в Лигу сексуальных реформ, по совету Ильфа и Петрова? Которая такая же мифическая, как и Организация Объединенных Наций?
— Один — не всегда воин. Но даже отдельно взятая душа способна добиться искомого. И в этом вы очень скоро убедитесь… Кажется, я уже говорил, что нахожусь здесь в качестве исполнителя. Мне поручено устроить свидание с женщиной, чья молитва была услышана небесами.
— Вы меня, конечно, заинтриговали. Но, простите, о какой даме речь?
— О той самой, которая смотрит сквозь вуаль дождя.
— Если это не розыгрыш, то готов вам поклониться. Но как я доберусь за тридевять земель? И на каком языке прикажете с ней общаться?
— Вы чудесно поймете друг друга. Далее… Здесь, в кустиках, припаркован мой персональный челнок. Летите с Богом, а я пару часиков поскучаю в обществе недопитой бутылки и пернатого солиста. Когда еще выпадет возможность пожить в свое удовольствие…
— Право, не знаю, что и ответить…
— Отвечать ничего не нужно. Занимайте водительское место в челноке, его система запрограммирована в соответствии с пожеланиями нашей клиентки — час проведете в гостях, думаю, она обязательно захочет показать вам Серебряный храм, час можете побыть в этой роще. Пусть тоже послушает соловьев. Мешать не стану. А коль у вас дело сладится, следующие свидания будут более продолжительными… Пойдемте, покажу транспортное средство и дам кое-какие инструкции.
— Мать честная! — выдохнул Христофоров, разглядывая аппарат, формой напоминающий скатывающуюся по стеклу дождевую каплю. Только увеличенную до размеров двухместного автомобиля.
— И как это чудо техники работает?
— Вы когда-нибудь интересовались строением двигателя вашей машинешки? Ну и я не вникаю. Мое дело водительское. Мысленно приказываю, куда лететь, где остановиться и все прочее. Можете попробовать. И не бойтесь закладывать крутые виражи. Челнок запрограммирован таким образом, что разбить его невозможно даже при большом желании.
— А вы можете скорректировать программу? Я хотел бы свозить ее на речной мыс, где растут шикарные ивы и водятся самые голосистые соловьи. Я на том мысе душой отдыхаю. Одно плохо — он на линии фронта…
— Все в наших силах. Когда будете пролетать над ним, нажмите вот эту кнопку, и под челноком включится веероподобный луч. Он нейтрализует все, имеющиеся в радиусе десяти миль боеприпасы.
— А вояки?
— Разбегутся быстрее тараканов при виде баллончика с дихлофосом. Я же сказал, что все в наших силах… И вот что еще… На первое свидание являться с пустыми руками неприлично. Видите, между креслами коробка с изображением звездного неба на крышке? В ней серебряное колечко и бутылка вина, презентованная по случаю юбилея… Неважно, чего… И прекратите, наконец, говорить «та женщина». Ее имя — Мизуки. То есть Прекрасная Луна, или Луна, которая отражается в речной воде. А теперь не мешайте мне наслаждаться бездельем.
С высоты птичьего полета вдающийся кривым ятаганом в речную заводь мыс показался Христофорову черно-белой фотографией. Да и в рядах королевских ив были заметны прорехи. Наверное, деревья сгорели в «буржуйках» блиндажей, которые чирьями обсели приречные холмы. Утопив в панель кнопку как раз над блиндажами, Христофоров со злорадством наблюдал за потревоженным человеческим муравейником. Солдаты метались так, словно каждому из них сунули в подштанники по голодному ежу.
Трое или четверо стаскивали с раскоряк-танков маскировочные сети, еще двое пытались завести крытый на манер цыганской кибитки грузовик. Остальные, удирая по забывшему плуг оратая полю, бросали автоматы и отстегивали подсумки, из которых выплескивались зеленоватые дымки.
Точно такие же дымы, только ростом повыше, схватывались по всему полю, заставляя бегущих шарахаться из стороны в сторону.
— Паника знатная, — пробормотал Христофоров. — Жаль лишь, что ни хрена не слыхать.
Но лучше бы он продолжал довольствоваться малым. Ворвавшиеся в челнок матерные вопли с такой силой стеганули по ушам, что Христофорова передернуло.
— Грыць, сто чортив його матэри… Шо воно робиться? Тэхника нэ заводыться, об автомата лэдвэ долоню нэ спик, снаряди до гарматы, як огиркы, рэпаються!.. Глянь, щось у нэби высыть! Мабуть, кляти москали якусь сэкрэтну зброю застосувалы!..
— Пусть себе высыть! Я лично подыхать здесь не собираюсь! Короче, Васяка, хватай мешки, вокзал отходит!..
Христофоров, наверное, еще бы продолжал слушать, однако напомнила о себе заложенная в челнок программа:
— Отведенное на первое посещение объекта время истекло, — молвила она механическим голосом. — Через минуту и две секунды совершим посадку рядом с бассейном, где рыбки-теляпии охотятся за дождевыми каплями.
— Интересное дело, — встревожился Христофоров. — Десять тысяч километров за одну минуту. Да при таких скоростях меня расплющит вроде опившегося крови насекомого.
— Принцип перемещения небесного челнока, — ответил все тот же механический голос, — гарантирует сохранность перевозимым одушевленным и неодушевленным предметам.
«Выходит, — усмехнулся Христофоров, — я — одушевленный предмет. Что ж, и на том спасибо».
Но не успела ухмылка сползти с лица, как челнок беззвучно завис между бассейном и беломраморным столиком, на котором скучала парочка хрустальных фужеров. Наверное, их забыли специально. Чтобы цветы с фиолетовыми кудряшками могли послушать хрустальную мелодию дождя.
«Странно, — подумал Христофоров, — здесь давно должен наступить новый день, однако ничего подобного не произошло. Неужели во власти гражданина в серенькой безрукавке останавливать время? Впрочем, как бы там ни было, а я благодарен ему за то, что стою посреди похожего на красивую игрушку дворика, куда меня уже приводило воображение».
Глава восьмая
Янтарный свет. Лукавые волны. Деликатная луна. Волшебство Серебряного храма
Дождевым тучкам, похоже, надоело играть в пятнашки с рыбками-теляпиями. Они исчезли, словно чья-то рука одним властным движением стерла их с ночного неба.
Правда, Христофоров никак не