К чему кто-то еще?
- Я промолчу, если это не во вред Шагрену.
С этим Бертран согласился. Собрался с мыслями, да и рассказал, как было. Как трое мальчишек шкоду устроить решили, как искру увидели, как один из них к тейну пошел, как потом двоих убили, а Бертран сбежал...
Рэн внимательно слушал, потом согласно опустил ресницы.
- На Шагрене это тоже узнали. Меня послали найти осененного Его милостью и привезти на Шагрен.
Бертран не был бы собой, если бы не спросил:
- А зачем? Привозить, то есть?
- Мы утратили милость Многоликого. Ее можно вернуть...
Бертран аж назад от Рэна шарахнулся.
- На смерть повезешь?! Да!?
Теперь настала уже очередь Рэна дернуться назад, зашипеть зло и коротко от прострелившей все тело боли.
- Рехнулся?!
- А ты не знаешь? Правда?
- Чего я должен знать?
Бертран потер лоб.
- Ну... это. - Вроде и не страдал он никогда косноязычием, а вот признаваться в своих грехах неприятно. Тем более, шагренец, они такие, строгие. - Я ж не просто так из храма ушел, злость меня взяла. Парни в могиле, а тейн будет жизни радоваться? Залез я в библиотеку, что смог унести, то и спер, а остальное спалил!
Рэн покачал головой.
- Книги... жаль.
Книга - редкость и ценность, глаза мудрецов, глядящие на тебя со старых страниц и голоса детей над лугом, слова, остающиеся в вечности. Уничтожить книгу, как убить человека. *
*- между прочим, как-то автору попалось интересное сравнение. Раб во времена Пифагора стоил 300 - 500 драхм, а книга - 2500 - 3000 драхм. Прим. авт.
- А мне парней было жаль, - огрызнулся Бертран. - Тейна я убить не смог бы, и что-то такое ему сделать тоже, ну хоть так его достал, гада!
Спорить было сложно, Рэн махнул рукой.
- Хорошо. Почему ты это сказал?
- Потому что. Знаешь про свитки на шелке?
- Знаю... это мы вышивали. Наш обычай.
- Ну вот. Я такие и спер, их вынести легко, вокруг себя обмотал, да и неси, и воды они не боятся, и удобно, и не поймет никто, что это такое. Для моряков, вон, тряпка она и тряпка, на портянки годится? Нет, не годится, скользкая, потому что. Вышивка шелком по шелку, старая.
- И?
- Там и про вас написано. Про то, как приносили в жертву осененных милостью Многоликого, старались ее вернуть. У вас такое было? Ты сейчас за этим пошел?
Рэн от такой заявочки аж головой замотал.
- Я? Нет, никогда, я воин, не палач!
Дурнота накатила, в ушах зазвенело, завыло, от одной мысли... его что - правда послали привезти человека на смерть? ДА? Как палача, как самое презренное существо в мире?!
Брат не мог!
Или мог? Или Ишуро все знал, просто не сказал Рэну? Могло такое быть?
Самое ужасное, что могло.
И знать мог, и не сказать - к чему им лишние тяжести? Есть задание, его надо выполнить, а что, сделав такое, человеком быть перестанешь... это как?! За что, брат?!
Бертран сунул под нос смертельно побелевшему шагренцу нюхательную соль.
- Ну-ка, дыши! Рехнулся, что ли? Ты тут сдохнуть решил, гад?!
Рэн медленно вдыхал и выдыхал воздух. Едкий запах соли прочищал разум, отгонял прочь мерзкие мысли.
- Это правда?
- Что думаешь, о таком врать можно? - насупился Бертран. - Вот что, я тебе свитки эти принесу. Их тейн особо ценил, хранил в тайнике, вот сам и почитаешь. Еще я врать тебе буду! Всю жизнь мечтал, аж повизгивал! Тьфу!
Рэн прикрыл глаза.
- Прости. Устал. Принеси, пожалуйста, я почитаю. Там на нашем языке?
- Часть так, часть этак, - Бертран понял, что шагренцу еще и похуже пришлось, и злиться перестал. И правда, для него это неожиданность, а что это значит?
Правильно. Что его еще сильнее обманули, чем Бертрана.
- Прошу.
- Принесу я, принесу. Только не объясняй никому, что это такое и постарайся не показывать, понял? Уж капитан-то точно поймет, что к чему, а это ценность и редкость.
Это Рэну объяснять и не надо было. Как себя поведет капитан, окажись у него в руках, считай, новый корабль? Никто не знает... лучше не провоцировать.
- Хорошо. И - спасибо.
Бертран шмыгнул носом.
- Не за что. Сейчас свитки принесу, пусть пока у тебя полежат, и пойду. Матросов мало, всем работать приходится, тяжко.
- Спасибо. Я тебя не подведу. Слово.
Бертран кивнул.
И только выйдя из каюты боцмана, в которой сейчас лежал шагренец, вдруг осознал, что ему стало чуточку легче. Тяжело же, когда ты один, и даже поделиться тебе не с кем, и поговорить. А сейчас... он один, и этот парень один. Может, они и смогут понять друг друга?
***
- Вы понимаете, что я могу так и головы лишиться?
- Понимаю, эрр. Но если так, я могу просто дать бумагам ход, - Алесио Ихорас смотрел насмешливо. - Почему нет? Воровать вам понравилось, вы попробовали, вы не попались, так чего ж теперь? Ах, простите, попались.
Эрр Расмус стиснул кулаки.
- Вам не понять!
- Конечно, мне не понять. Я, как человек, который в жизни всего добился умом, не пойму того, кто делает карьеру другим местом. Но это еще ладно, решили вы пойти на содержание к эрре Верни, но зачем же было так мелко пакостить? Воровать, шантажировать...
Расмус зло зашипел.
Зачем-зачем, думаете, этих подачек ему хватало?! Он молод, красив, обаятелен, и... и так беден! Ему даже новый жилет иногда купить не на что! Да что - жилет! Вы не понимаете, ему иногда даже есть приходится на дворцовой кухне, благо, его там привечают, и покушать дают, но это... это унизительно!
Бедность... когда у тебя только и есть, что титул, когда ты младший сын младшего сына, когда наследства тебе не будет ниоткуда - в семье вообще лишних денег нет, а так хочется... да просто - всего! И когда эрра, которая тебе в матери годится, начинает делать недвусмысленные намеки - почему бы и не поддаться? А потом и вторая, третья... Эрр Вейнард вообще предпочитал женщин постарше. Не потому, что вкус у него такой, просто женщинам помоложе надо делать подарки, а женщины постарше могут дарить ему всякие приятности и полезности, вроде хорошего кинжала, или перстня с бриллиантом, или просто кошелечка