- Да и я помогу, а уж тарелку за собой вымыть и вовсе дело пустячное, - отмахнулась Мария. - посмотрим... сколько мы тут сможем жить?
- Пока платим.
Мария погладила живот. Приобняла Анну, которая уплетала печеное чаячье яйцо.
- Вот и отлично. Значит, здесь и рожать буду. Зайка, ты не против?
- Нет, мам. Мне тут нравится!
- Я тебя еще плавать научу, - пообещала Мария. - И нырять.
Феликс кивнул.
- Я обо всем договорюсь, ваше величество. Конечно, мы останемся здесь. И нет, я никому не сообщу об этом месте. Просто напишу, что мы живы.
Мария кивнула.
Здесь и сейчас этого было достаточно.
***
- Ооооох! Как же больно!
Диана стонала и жаловалась, а камеристки и придворные дамы метались вокруг нее. Кто с уксусом, кто с ароматической солью, кто просто с влажными тряпицами.
Да-да, случаются такие дни, в которые женщинам тяжко жить. Вот, у Дианы оно и случилось, и лежала она, закутав поясницу, и чувствовала себя отвратительно.
Не лучше чувствовал себя и Иоанн.
Не беременна!
Он тут считай, месяц старается, а Диана все еще не беременна?! Кошмар!
- Ваше величество, - утешал его Виталис Эрсон, - все будет хорошо, вы с Дианой еще молоды, вы сможете десять детей еще сделать!
- Да, но хотелось бы побыстрее!
- Все обязательно будет, ваше величество. Дайте только время.
***
К вечеру, чуточку успокоившись, Диана вышла в сад.
Отослала замученных ее капризами фрейлин, разогнала служанок... никого ей видеть не хотелось!
Вот она, королева.... И что?
Что хорошего в этом титуле, если ничего-то и нельзя, из того, что хочется? Балы? Праздники?
Иоанн их устраивает, только вот раньше она веселилась и танцевала, а сейчас вынуждена сидеть рядом со своим супругом. Танцевать можно тоже только с ним, а он любит покушать. И после ужина уже двигаться не хочет.
Даже этот новомодный вальс...
Вальс!
Иоанн хоть и злился, а танец запрещать не стал, больно уж он по душе пришелся всем, кто присутствовал в зале в тот вечер. Даже сам иногда танцевал с Дианой.
Но - иногда!
Что толку в ее роскошных платьях, что интереса в ее титуле, если нельзя - ничего! Вот просто ничего из того, что хочется!
Развлечения, подруги... Эсси уехала, а все эти вороны рядом... они просто бесят! Только и каркают, только и крякают...
Королева должна - должна - должна... да никому она ничего не должна! Что за бред такой!!!
Она королева, это ей все должны подчиняться, прислуживать, угождать... а вместо этого - что?! Иоанн ее любит?
Безусловно, только вот Диане МАЛО!
Она живая, ей хочется и так, и этак, и побольше, и разнообразнее... раньше-то нельзя было, они с Эсмеральдой так, шалили, а сейчас можно! И....
И нельзя!
Диана хандрила, и погода никак не улучшала ее настроения. То облачко пробежит, то опять солнце, в глаза светит, раздражает...
- Ваше величество, вы так прекрасны и грустны...
Эрр Расмус Вейнард появился словно из ниоткуда, склонился к королевской ручке.
- Эрр, - недовольно отозвалась Диана. В другое время она была бы ему рада... хоть посмотреть, если уж самой такого счастья не досталось, только Иоанн, который в постели храпит, как бегемот! Но сейчас и смотреть не хотелось!
Все злило.
- Ваше величество, вы позволите скрасить ваше одиночество? Я могу почитать вам стихи? Или сыграть на лютне...
- Не хочу, - надулась Диана. - Уйдите, эрр.
- Вы разбиваете мне сердце, ваше величество.
Диана демонстративно отвернулась, и закрыла глаза. Мол, обойдешься!
- Я удаляюсь, но ваш прекрасный образ уношу с собой, ваше величество. В своем израненном сердце.
Зашуршали шаги. Диана открыла глаза, и хмыкнула. Рядом с ней, на дорогой меховой полости, которой она укрыла зябнущие ноги, лежала шикарная алая роза.
Алая роза - страстная любовь.
Как интересно... и даже противно ноющая спина уже раздражала меньше. Неужели - правда?
Нет-нет, она не собирается увлекаться этим красавчиком, она все помнит, ей нельзя. Но чуть-чуть пококетничать можно, так, самую малость, чтобы почувствовать себя привлекательной и желанной. Разве нет?
Это просто безобидное кокетство, ничего такого, честное слово!
Диана поднесла цветок к лицу, провела по губам... роза тоже ей не верила. Но кто и когда спрашивал - розы?
***
- Винно! Винс, любимый!!! Что вы с ним сделали?!
Брат Тома орал так, что мог бы доораться до фарданских лесов и столь любимой ему гиены. И та могла бы ответить ему взаимностью. То есть тоже поорать.
Увы, местное общество не было столь снисходительно к его истерикам.
Хлоп!
Оплеуха от тейна получилась весьма обидная и болезненная.
- Замолчи! Дай расспросить!
Тома хлюпнул носом и заткнулся.
- Я... да...
Тейн повернулся к своему человеку.
- Расскажи, Ник, что там случилось. Что ты понял?
Ник почесал затылок. Тейн его ценил не за дар красноречия, нет. А вот за организацию любой работы... хотя там речей произносить и не надо было. Хватало матюгов и оплеух, но тут-то так не получится!
- Я... это. Доехали мы, как удобно, днем. Мы лагерь обустраивать стали, а брат Винс и еще один... этот, рыжий, в развалины отправились. Потом еще двоих затребовали... ну, тех.
Во все тайны Ник посвящен не был, но кое-что знал, а о другом и догадывался. Только вслух не говорил, а то слишком длинный язык вместе с головой укорачивают.
Тупой он! И ничего не понимает! Все!
- Вот. До вечера они там провозились, вроде как вход в подземелье нашли. Потом переночевали, как положено, я завтрак приказал сготовить, уж после завтрака брат и эти трое опять в подземелья пошли. Сами, нас не звали.
Тейн кивнул.
Пока все понятно, такой приказ и был. Не вмешивать лишних людей. А потом?
- Мы до ночи ждали, не пришел никто. Ну, мы и решили, чего лезть-то, ночью? Подождали до утра... хотели подождать, так еще какая-то дрянь трех лошадей загрызла. И воет так мерзко, словно хохочет кто! Никогда такого не слышал!
Тейн кивал, стараясь что-то сопоставить. И старался не перебивать. 'Красноречие' Ника было притчей во языцах, собьется с мысли, потом еще час не разгонится!
- Ночью оно хохотало, с утра ушло, а мы в развалины полезли. Там, значитца, этих троих и нашли, загрызенными.
- Следы смотрели?