И уйдут, конечно.
Чего им тут задерживаться? Налетели, пограбили, хорошо еще поместье не подожгли, возвращаться можно. Стоило бы задержаться, но Феликс просто боялся. Не слишком-то он похож на чайку, а день наступает, светло уже, увидят его - поди, с чайкой не перепутают, а то и подстрелят! Ни к чему!
- Тогда осторожно собираемся обратно, - поинтересовалась Мария.
Приказывать ей не хотелось, Феликс это все лучше знает. А она лучше умного совета послушается.
- Можно, - кивнул Феликс. - Сначала мы, наверное, в поместье, а потом уже и к себе? Эрра?
- Да, - кивнула Мария.
Больше всего ей сейчас хотелось оказаться дома, в их маленьком коттедже. И чтобы камин горел, и чтобы тишина и спокойствие, и никуда не идти...
Было у нее подозрение, что спокойное время закончилось.
***
В поместье стоял стон и плач, вой и скрежет зубовный. Других слов Мария как-то и найти не смогла.
А потом увидела ЭТО.
Побелела, как полотно, и мысленно поблагодарила Америку, мать ее. За голливудскую закалку.
Любой человек, который смотрел голливудские фильмы, теперь может не бояться крови, смерти и извращений. Там их столько было на экране, что в жизни как-то и спокойнее уже все воспринимаешь.
Ну, люди.
Лежат, накрывают их занавесками - видимо, чем нашли, на скорую руку. И ткань обмякает, принимая форму мертвого тела, кое-где пропитывается бурыми пятнами, расцвечивается грязью...
Рядом священник, читает молитвы... его пираты не тронули?
В церкви отсиделся?
Потом Мария узнала, что была недалека от истины. Когда в поместье закричали, храбрый отче схватил самое ценное, что было под рукой, два подсвечника и кадило, да и прыгнул в специальный погреб. Тем и спасся, когда пираты решительно грабили церковь.
Ничего особо страшного для человека двадцать первого века, если не считать запаха. Кровь, грязь, дерьмо, что-то сложноопределимое, но отвратительное самим своим существованием...
Такого быть не должно.
Нельзя так поступать с людьми!
Нельзя, если ты считаешь себя человеком. Только вот кем себя считал Осьминог? И являются ли людьми те, кто живут чужой болью и смертью?
Исс Теос Шент был прибит к двери поместья.
Пираты распяли его прямо на резной и красивой дубовой входной двери, на одной из ее створок, пробив ему руки и ноги чем-то вроде металлических костылей. И чтобы он точно не сорвался - живот и грудь.
Кровь не текла, но всем было ясно, стоит начать вытаскивать все это - и мужчина умрет. Или от кровотечения, или от болевого шока, впрочем, он все равно умрет. Это приговор здесь и сейчас, в отсутствие антибиотиков и операционной с хорошими хирургами. Это понимали все, даже исс Шент, и все же, он пытался распоряжаться.
Глаза у него были странные, с расширенными зрачками. Явно что-то дали, чтобы от боли сразу не умер...
- Где эрры Стоун?! Ищите их! И дверь снимите с петель, только на землю не кладите, прислоните к чему-нибудь так, чтобы я все видел. В доме еще кто-то остался?
- Исс Шент!
Феликс сделал шаг вперед, так, чтобы Теос его увидел. Голову мужчина кое-как поворачивать мог, вот и скосил глаза. И увидел.
- Клара! Тим! Слава Богам!!!
- С ними все в порядке, - кивнул Феликс. - А эрра Стоун?
Исс Шент только глубоко вздохнул. Кажется, даже это причиняло ему боль, потому что мужчина скривился, но сознания не потерял.
- Там...
Скосил глаза, показывая на что-то, лежащее отдельно.
Клара медленно осела на землю.
Засуетились люди, зашумели... исс Шент опустил глаза.
- Я не смог... не справился. Простите.
Мария только вздохнула. Это ж надо - так! Раненый, измученный, умирающий, а думает не о себе! О людях переживает! И о том, что доверия не оправдал!
Слов у нее нет!
Да чтоб этим пиратам... сволочи! Такого человека загубили... лучше б они тут все оптом передохли, чем один Шент! Да и остальных жалко. Им уже не помочь, а тут...
Точно, сволочи!
На груди, словно желая что-то сказать, нагрелся камень Многоликого. Мария привычно прикрыла его ладонью.
А если?!
- Тина!
Травница, которая уже осматривала кого-то раненого, себя ждать не заставила. Подбежала, тревожно принюхалась.
- Что-то не так? Ребенок?
- Нет, со мной все в порядке. С ребенком тоже.
- Уже хорошо. А что тогда?
Мария ухватила ее за плечо, заставляя придвинуться вплотную. И тихо-тихо поинтересовалась:
- А если его в животное обернуть? Раны заживут?
Тина посмотрела на Шента. На Марию. Опять на Шента. Задумалась.
- Не знаю. Вроде как случаи бывали, когда на поле боя перекидывались, от боли, гнева, ярости...
- И раны у них заживали?
- Те, что были ДО оборота - вроде как да. А те, что получены после оборота, уже нет. Но точных данных не сохранилось, сама понимаешь.
- Может, попробовать?
Тина пожала плечами.
- При самом худшем раскладе, он ничего не теряет. День-два жуткой боли, разве что. Поговори с ним?
Мария кивнула. И подозвала Феликса, посоветоваться.
***
Она ждала протестов, возмущения, ругательств, но Феликс только задумался.
- А может, и стоит?
- Да? - теперь настало время удивляться Марии.
Камень приятно согревал грудь под платьем, так что... может, и получится? Но почему вдруг соглашается Феликс? Он-то должен быть против?
- И человек хороший... может оказаться полезным, он же гениальный управляющий, с такого захолустья доход получать, это как исхитряться надо? - пояснил Феликс. - И жалко его, и... мало ли, что потом будет? Может, и с кем другим получится? Мало ли кто?
- А-а... - поняла Мария.
Тут-то все равно умирать! Получится? Хорошо. Нет? Ну и... выбора тоже нет.
- Ты с Шентом поговоришь?
- Сейчас я все организую, - кивнул Феликс. Подошел к управляющему, и быстро заговорил с ним. Исс Шент внимательно слушал, потом прикрыл глаза, явно соглашаясь.
Феликс махнул рукой, дверь подхватили, и потащили куда-то за дом. А сам Феликс подошел к Марии.
- Исс Шент сказал всем, что хочет побыть наедине с Богами, помолиться. Ну и мы сейчас подойдем... тоже.
Мария кивнула.
Очень удачно он придумал, в церкви окна есть, конечно, но витражные и высоко. Не подглядишь. Дверь закрыл - и отлично!
- Пойдем?
Феликс предложил королеве руку. Анна подумала, и увязалась следом. Интересно же. А тут... тут ей делать нечего. Все