Несмотря на их с Эрнестом бедственное положение, глаза Маллетта радостно сверкнули.
— Почти сразу же морской ил в контейнере начал изменяться под воздействием концентрированных вибраций, выделяя тонкую прозрачную слизь, которая постепенно начала проявлять признаки жизни, двигаться, — продолжил он свой рассказ. — Но потребовался день или два, чтобы эта слизь сформировалась из ила полностью, а еще через пару дней это была уже не слизь, а живая протоплазма, и она заполнила весь контейнер. И когда ее развитие под воздействием концентрированных вибраций дошло до определенной стадии, она начала вытекать из емкости, стала слепо двигаться в разные стороны в поисках пищи. Это было безмозглое, неразумное, но живое создание из протоплазмы — мы создали его из неорганической материи! Концентрируя колебания космических лучей, мы за несколько дней сделали то, на что в прошлом требовались целые эпохи! Используя эту массу протоплазмы, мы экспериментировали в течение нескольких дней. Мы обнаружили, что точно так же, как вибрации космических лучей могут образовывать сложные соединения из элементов моря, так и радиационные вибрации могут разрушать их, снова расщепляя на изначальные элементы. Когда мы направили с помощью нашего конденсатора концентрированную радио-вибрацию на массу протоплазмы, она почти мгновенно рассыпалась и превратилась в серый порошок, состоящий из первоначальных элементов ила. На самом деле радиационные вибрации, будучи сконцентрированными, могли бы разрушить весь мир. Протоплазму они разрушили за одно мгновение, в то время как вибрациям космических лучей потребовались дни, чтобы создать ее, и мы считали, что такая большая мощность радио-вибраций обусловлена большей длиной их волны. А еще мы поняли, как объяснить тот факт, что на протяжении веков в океане не возникало больших масс протоплазмы. Влияние космических лучей не накапливались, поскольку им противодействовали радиационные колебания. Мы добились успеха, и я горел желанием вернуться в мир, чтобы сообщить о нем, но доктор Мансон отказался! Долгая, напряженная многолетняя работа, которую он проделал, сверхчеловеческое рвение, с которым он стремился к успеху, наши убийственные усилия на острове — все это, как я думаю, развязало ему руки, превратило его в одержимого манией, а вместе с ним и остальных троих из нашей группы. «Мы, пятеро — создатели жизни! — заявил он нам. — Мы сделали то, что, как считалось, могли делать только боги — зародили жизнь из небытия! Мы можем создать больший конденсатор, концентрирующий колебания космических лучей из обширной части космоса на Землю и вызывающий образование потоков протоплазмы во всех океанах. И когда эти гигантские массы протоплазмы достигнут определенного уровня развития и силы, они неизбежно пронесутся по Земле в слепом движении и поисках пищи и навсегда уничтожат все отбросы плоти, которые зовутся человечеством! А затем мы сможем мгновенно уничтожить все потоки протоплазмы, переключив конденсатор на радио-вибрации, и населить мир теми формами жизни, которые посчитаем наилучшими, существами, над которыми мы будем безраздельно властвовать — мы, создатели жизни, творцы, боги!
— Безумие! — воскликнул Эрнест.
— Да, это было безумие! И безумие тем более ужасное, что мы на самом деле могли сделать это. Я в ужасе отшатнулся, услышав эти слова, но остальные трое, тоже движимые этим странным душевным безумием, той же манией, что переполняла Мансона, стали, как и он, считать себя богами, создателями жизни и согласились с его безумным планом. Прежде чем я успел запротестовать, прежде чем смог хотя бы попытаться сбежать с острова, они схватили меня и заперли в этой пустой кладовой, забрав окна металлическими прутьями и заверив меня, что сохранят мне жизнь только до тех пор, пока я могу понадобиться им для дальнейших экспериментов. Они сошли с ума, Мансон и остальные, и все же я понимал их безумие, потому что тоже испытывал такую же ужасную гордость, что и они, при мысли о том, что мы на самом