Следующими пленниками стали семидесятилетний губернатор острова Джон Хиндмарш, чудом уцелевший после восстания Киндерлинга, трое его клерков и один полицейский констебль, представлявшие собой всю британскую администрацию на островах. Отдельно от англичан, бросая на последних не слишком приязненные взгляды, стояли представители местного самоуправления.
Находившийся в прекрасном расположении духа Дюгамель обошелся с гражданскими пленниками достаточно великодушно и разрешил им покинуть остров при условии, что они обязуются не участвовать в военных действиях против России. Что же касается местных, то им было объявлено, что их жизни и имущество находятся под защитой Российского флота, в связи с чем им ничего не угрожает.
— Российская империя собирается присоединить остров? — удивленно посмотрели на грозного завоевателя немцы.
— Ну что вы, — благожелательно улыбнулся заранее проинструктированный Дюгамель. — Наш государь вовсе не ищет территориальных приобретений в Европе. Напротив, мы считаем, что немецким землям следует находиться под немецкой же юрисдикцией. Однако окончательное урегулирование этого вопроса может произойти только после заключения мира.
Заняв остров, русские соорудили из обломков казарм нечто вроде форта, в котором установили все шесть снятых с трофейного шлюпа орудий. Затем над ним не без торжественности подняли Андреевский флаг. А еще через несколько дней к нему начали подходить остальные корабли русской эскадры, конвоировавшие захваченные ими английские торговые суда, которые вместе с грузами распродавались затем на публичных торгах.
Все это, разумеется, не слишком нравилось властям вольных германских городов, положившим немало сил на обуздание каперов, но… товаров было так много, и реализовались они по столь смешным ценам, что удержаться было решительно невозможно!
Шок, случивший после двух поражений подряд, буквально парализовал Роял Нэви. Французская Атлантическая эскадра ограничилась обороной собственного побережья. Так что русские военные корабли «пиратствовали» на просторах Северного моря, практически не встречая противодействия. Пространство от Шпицбергена до берегов Бельгии оказалось просто переполнено торговыми судами союзников, ставших для наших моряков законной добычей.
Потерявшие свои корабли и товары коммерсанты бросились в страховые компании. Но если для крупных игроков это были лишь временные трудности, мелкие сразу же объявляли о банкротстве и отказывали в выплатах. Цепочка неплатежей вызвала мгновенную реакцию рынка, спровоцировавший рост цен на многие товары и прежде всего на продовольствие. А разразившая следом биржевая паника едва не смела только что сформированное правительство.
Впрочем, все это случилось несколько позже, а пока русские линейные корабли и фрегаты гонялись по всему морю за торговцами, соревнуясь между собой в количестве призов. Особым шиком считалось поймать какого-нибудь ушлого негоцианта, пытавшегося прикрыть перевозки нейтральным флагом, и уличить его в этом. Суда и товары таких прохиндеев неизменно конфисковались, невзирая на возмущенные вопли обиженных.
Относительно спокойно продолжали плавать только немцы и скандинавы, при условии, что они не станут посещать вражеских портов. Почуявшие запах прибыли германские, датские и шведские коммерсанты, разумеется, не слишком строго следовали последнему правилу, но их торговый флот был откровенно невелик, так что этой контрабандой можно было и пренебречь.
В другой ситуации все еще огромный и могущественный Роял Нэви без труда смог бы расправиться с обнаглевшими русскими и уничтожить их временную базу на Гельголанде. Однако все дело портило наличие русской броненосной эскадры. Загостившиеся в датских водах угловатые русские броненосцы в любой момент могли оставить их и появиться где угодно. Включая Дувр, Чатэм или даже Торбей! [1]
«Купцы» просто отказывались выходить в море, уверенные, что попадут в руки русских. Чтобы справиться с ситуацией, британское Адмиралтейство приняло решение срочно стянуть все доступные корабли к берегам восточной Англии и Шотландии. Этим оно оголило западное направление, зато постепенно вакханалия грабежей и захватов стала утихать. Точнее, ее масштабы начали снижаться.
Все британские газеты пестрели заголовками в стиле — «Черный принц угрожает берегам старой доброй Англии», «Русские броненосцы видели у берегов Кента», «Московиты желают завоевать Англию и уничтожить англиканскую веру» и тому подобной чепухой. К чести простых островитян следует сказать, что никто из них и не думал о капитуляции. Во всех графствах начался созыв конных отрядов йоменри и срочное формирование стрелковых ополчений из добровольцев для защиты от десанта.
К слову сказать, наши броненосцы и впрямь несколько раз покидали Копенгаген, пропадая на несколько дней из вида многочисленных обывателей, журналистов и, конечно же, шпионов, подпитывая тем самым всевозможные слухи, сплетни и газетные публикации, о которых мне регулярно докладывали люди Трубникова. Но в Северное море пока не торопились. Все же мореходность не самая сильная их сторона, а сезон штормов, что называется, не за горами.
Впрочем, возможность появления «Не тронь меня», «Первенца» и других кораблей моей эскадры у берегов туманного Альбиона была не единственным фактором, вызывавшим панику в Лондоне. Случилось еще кое-что…
Знаете, что общего у Копенгагена и Петербурга, помимо того, что оба являются столицами и морскими портами? В обоих этих городах есть гостиница «Англетер», что в переводе с французского означает «Англия». А поскольку в датской столице этот отель считается самым фешенебельным, именно в нем находилась моя резиденция во время нынешнего визита. И хотя это обстоятельство было единственной причиной моего выбора, ушлые газетчики сообщили всему миру, что так я хотел еще больше унизить своего главного противника.
Был поздний вечер. Мы с Николаем ужинали, когда окончательно ставший начальником моей охраны, но так и не привыкший к новенькому офицерскому мундиру, пошитому лучшим копенгагенским портным, Воробьев доложил о приходе Расмуссена.
— Газетчик к вам, Константин Николаевич. Ну тот самый… Говорит, дело срочное.
— Сейчас я выйду.
Со времени нашей последней встречи датский журналист успел довольно-таки сильно измениться. Вместо старого поношенного пальто — элегантный костюм. На животе золотая цепочка от часов, в галстуке заколка с фальшивым бриллиантом.
— Хотите жениться и желаете произвести впечатление на потенциальную невесту? — пошутил я.
— Важные известия для вашего императорского высочества, — не ответил на шутку разведчик и раскрыл папку с телеграфными лентами.
— Что это? — удивился я, беря в руки одну из них.
— Заголовки завтрашних газет!
«В Дублине произошла высадка десанта Сил Ирландской Освободительной Армии». Город захвачен. Опубликовано воззвание с призывом к народу «Вооружайтесь! Свободу Ирландии!»
— Началось?
— Так точно!
Главной проблемой давно планировавшейся операции являлось соблюдение полнейшей секретности. Причем не столько от врага, сколько от своих. По сути, из высшего руководства империи о ней знали только я и мой августейший брат. Более того. Никакие подробности государю императору не сообщались, поскольку не было уверенности, что он эту затею не запретит. Все же поощрять сепаратизм по нынешним временам не комильфо. Хотя сами англичане подобных вещей нисколько не стесняются.
Изначальный план был довольно прост. Найти среди