На самом деле, Томас Мигер, конечно же, и сам собирался обзавестись артиллерией. Он знал, что в прошлом 1854 году в юго-западном предместье Дублина — Лукане сформировано Дублинское городское артиллерийское ополчение.
На вооружении пешей батареи стояли стандартные для британской армии легкие девятифунтовые и двенадцатифунтовые пушки, а также 5,5 дюймовая гаубица. Основной задачей подразделения являлась подготовка и обучение новобранцев для ирландских полков, несших службу в колониях.
Оставалось лишь послать для их захвата пару сотен лично преданных ему инсургентов, но… проклятый Коркоран и тут его опередил!
Подполковник-комендант достопочтенный Роберт Френч Хэндкок, сын лорда Каслмейна и капитан «Роял Артиллери» был типичным британским офицером, приобретшим патент за немалые деньги и не слишком любившим обременять себя службой.
Так что когда у его дома появились повстанцы, не имевший привычки просыпаться раньше десяти утра полковник все еще находился в объятиях Морфея. Однако выспаться сегодня британскому аристократу не судилось. Сначала ему помешала артиллерийская канонада, устроенных, как он считал, каким-то недоумком, учений. А затем пришли непонятные люди в зеленых куртках и вытащили его из постели.
— Кто вы? — только и сумел пролепетать «достопочтенный», оказавшись лицом к лицу с фениями.
Ответом ему был удар крепкого кулака, разом выбивший из головы достопочтенного отпрыска барона и пэра Ирландии все глупые мысли, а заодно и сонливость.
— Я капитан Хьюстон, — любезно сообщил ударивший его повстанец. — А вы мой пленник!
— В таком случае, я сдаюсь…
— Чертовски правильное решение! — оскалился капитан и потащил неодетого подполковника на улицу.
При виде своего командира, облаченного лишь в ночную сорочку и фланелевый колпак, остальные артиллеристы тоже не стали искушать судьбу и поспешили сдаться. Но пока повстанцы запрягали лошадей и везли пушки в город, дело уже шло к финалу.
К обеду последним оплотом англичан в Дублине оставались только Королевские казармы (Роял Барракс), находившиеся на западе города рядом с рекой Лиффи, Феникс-парком и полями крикетного клуба. Несмотря на то, что вокруг них не было никаких укреплений, толстые стены и многочисленный гарнизон делали этот комплекс зданий крепким орешком для всякого нападавшего.
И кто знает, как могло обернуться дело, будь на месте Рейнардсона более опытный офицер. Однако бравый полковник вместо того, чтобы собрать в кулак все наличные силы, составлявшие по самым скромным оценкам не менее тысячи штыков и сабель, что было вполне сопоставимо с количеством повстанцев, ухитрился раздёргать их в бесплодных атаках по разным направлениям.
Увы, ни кавалеристы, ни пришедшие им на смену пехотинцы не смогли прорваться сквозь плотный огонь ирландских повстанцев и лишь понесли напрасные потери. А когда роты под командованием самого Мигера подошли и ударили разом с трех сторон, войско сэра Ричарда посыпалось и побежало.
Отступившие к казармам солдаты во главе с офицерами попытались забаррикадироваться во внутренних помещениях и принялись ожесточенно отстреливаться. Но когда на дистанцию прямого выстрела революционеры подтянули орудия, включая уже и добытые в Лукане, и сделали первые выстрелы, принявший командование над остатками гарнизона майор Стоктон, стряхнув с головы пыль, свалившуюся на него с разбитого потолка, поняв, что сопротивление бесполезно, решил сдаться.
— Джентльмены, эта старая рухлядь того и гляди обвалится нам на головы и передавит как котят. Казарма не годится для обороны. Незачем изображать героев, когда дело проиграно. Нам тут не выжить. Мятежников тысячи, и они смогли обзавестись пушками! Нет чести в том, чтобы просто сдохнуть от руки проклятых пэдди! Перкинс, прикажите трубить вызов на переговоры и найдите чистую, ну или хотя бы не слишком обгаженную тряпку для белого знамени. Надеюсь, хоть кто-то из рыжеголовых варваров разбирается в сигналах…
Таким образом пал последний оплот британцев, а Королевские Казармы вместе со всем оружием и запасами амуниции достались Ирландской Освободительной Армии.
Едва успев принять капитуляцию, Мигер вернулся к продолжавшему стоять у моста Карлайл «Святому Патрику» и вызвал к себе капитана (к тому времени моряков в охране пленников сменили пехотинцы из числа надежных и верных главнокомандующему).
— Вот что, О'Доннелл, — без обиняков начал генерал. — Как вам известно, мы смогли захватить в Ирландском банке значительные ценности. Их нужно как можно скорее вывезти с острова.
— Что за срочность? — удивился никак не ожидавший подобного Пат. — Кажется, мы все еще побеждаем?
— Сегодня нам улыбнулась удача, это верно, — согласился с ним Мигер. — Однако завтрашний день может быть далеко не так благоприятен. Если же мы вывезем эти средства, то сможем продолжать борьбу даже при самом плохом раскладе. На них мы сможем купить оружие и снаряжение, нанять необходимых специалистов… да что я рассказываю, вы ведь и сами все прекрасно знаете!
— И куда же я должен вывезти это золото?
— В Северо-Американские Штаты, разумеется. Там у нас есть достаточно друзей, которые помогут укрыть их и пустить в дело.
— Не нравится мне это…
— Мне все равно, нравится вам или нет! Это приказ! И еще один момент, нашим русским друзьям об этом лучше не знать.
— Как скоро это нужно сделать?
— Немедленно, мистер О'Доннелл!
— Тогда ничего не выйдет. Дело в том, что мы слишком уж повредили днище, когда карабкались к этому проклятому мосту. Так что теперь «Святой Патрик» плотно сидит на мели.
— Что нужно для исправления?
— Для начала следует разгрузить корабль, и хоть как-то заделать течи и откачать воду. После чего можно будет завести его док. Если найдем пару десятков рукастых парней и необходимые материалы, справимся за неделю.
— Черт… Может, в этом порту найдется другой корабль?
— И даже два, — подал плечами капитан. — Но на них обоих Андреевские флаги. Кстати, а почему вы опасаетесь наших союзников?
— Боже правый, Патрик, да они же пираты! Ставлю золотой соверен против медного пенни, как только они узнают об этой добыче, сразу же попытаются отнять ее. Здесь в городе у них это вряд ли получится, но в море…
— Вы не правы, генерал. Мистер Шестаков, сколько я успел его узнать — человек чести! И если мы ему доверимся, он не подведет.
— Вы думаете?
— Знаю!
Командир «Аляски» радушно принял своих соратников. Лощеный вестовой в безукоризненно чистой форменке и белых перчатках подал им кофе и самый лучший коньяк.
— Предлагаю выпить за вашу первую, но при этом самую важную победу, господа! — поднял рюмку Иван Алексеевич.
Ирландцы, разумеется, согласились. Потом был тост за будущего президента свободной Ирландии, лучшим кандидатом на пост которого был, по мнению Шестакова, никто иной как доблестный генерал Томас