Спрашивать про гулькин нос я не стал. В моём мире гулями называли один из видов порождений бездны, и у них действительно не было носа. Сражаться мне приходилось с разными созданиями, лезущими в мой мир за дармовой энергией. И судя по тому, что я вижу здесь, история мира не слишком отличается.
Через час пути Корчагин замер и неловко обернулся. Маг света водил пальцами в воздухе, выпускал белоснежные импульсы, а потом опустил руки и сгорбился.
— Что случилось? — спросил я, шагнув ближе.
— Я потерял теневой след, — признался Корчагин. — Кажется, дальше Борис, если это был он, пошёл пешком и больше не пользовался тенью.
Я и сам видел, что след обрывается. Это было логичным — мальчик не смог бы долго скакать через тени. Резерв его магического источника слишком мал, а ныряние на изнанку мира истощает даже опытных магов.
Я посмотрел на Александра Зубова. Командир боевого отряда вёл себя жёстче, чем обычно. Он контролировал каждый шаг своих ребят и следил за моими действиями, готовый вмешаться и уберечь меня от необдуманных поступков.
Через несколько минут попыток Фёдор Корчагин сдался. Он так и не смог найти след Бориса, зато я до сих пор его видел. Для меня не имело значения, что тенями мальчик больше не пользовался, — я видел остаточную ауру от использования тьмы.
— За мной, — скомандовал я, выходя вперёд отряда.
Моего взгляда хватило, чтобы дёрнувшийся было Зубов отступил. Я торопливо шагал по лесу, который уже не пах кислотой и гнилью. Мне чудились в порывах лёгкого ветра запахи хвои и коры.
Впереди вдруг вспыхнула алым росчерком энергия стихии огня. Я рванул туда, перепрыгивая через кустарники и оставляя на острых шипах клочки камуфляжного костюма. В нескольких местах кожу обожгло болью, но я отмахнулся от неё — подумаешь, царапины.
Я вывалился из очередных зарослей на небольшую полянку как раз вовремя. Мой братец угодил в засаду монстра, похожего на крупную собаку изо рта которой вырывалось пламя.
— Огнепёс! — удивлённо выдохнул за моей спиной Корчагин. — Второй класс…
Что там ещё пытался сказать маг света, я уже не слышал. Выхватив меч, я летел в едином рывке на монстра. Мне хватило нескольких секунд, чтобы разобраться в ситуации и понять, что это порождение бездны очень опасно.
Жаль, что меч у меня был обычный, а не артефактный — такой не пропустит через себя энергию мага и не усилит атаку. Но на безрыбье и грязевому крабу рад будешь. Так что я принялся рубить и колоть монстра клинком, который с трудом пробивал толстую шкуру.
Огнепёс оставил в покое Бориса и плюнул в меня огнём. Я увернулся и, одной рукой отшвырнув Бориса к гвардейцам, рубанул мечом по морде монстра. Лезвие задело чувствительный нос, и тварь взвыла.
От этого визга по спине побежали мурашки. Хотелось бросить меч и заткнуть уши. Подобным эффектом в моём мире обладали только гриммы — разновидности адских гончих.
А ведь не зря я вспомнил про гриммов. Этот огнепёс очень уж похож на них — пёсья внешность, огненное дыхание и леденящий душу вой. Миры разные, а монстры в них из одной шкатулки.
Я перехватил меч и со всей силы ударил монстра по носу, уже целенаправленно. У таких тварей очень чувствительные нос и глаза. Вой стал громче и яростнее, в меня полетел ещё один сгусток огня, увернуться от которого я не успел.
Извернувшись полубоком, я принял огонь на левый бок и тут же снова ударил монстра мечом. Гвардейцы уже оттащили Бориса за свои спины и достали автоматы. Я знал, что обычными патронами монстра второго класса не взять, поэтому решил заканчивать бой, чтобы не тратить боеприпасы зря.
— Осторожно! — услышал я чей-то крик и отпрыгнул в сторону.
Мимо меня пролетел огненный сгусток, а потом обезумевший от боли монстр повалил меня на землю и клацнул зубами у моего горла. Меч отлетел в кусты, потерявшись среди веток и шипов. Я подставил предплечье, практически сунув его в пасть огнепса.
От боли перед глазами всё поплыло, кровь залила лицо. Я не мог видеть монстра, но чувствовал, как внутри него нарастает жар. Он вот-вот плюнет огнём.
Инстинктивно рванулся в сторону, но тяжесть монстра давила. Я несколько раз пнул его, пытаясь сбросить, но безуспешно. Где-то на заднем плане закричал Зубов.
— Не стрелять! На линии огня его сиятельство! — рявкнул он.
Но затем, когда монстр отбросил меня и открылся для атаки, грянул залп автоматного огня. Я старался не думать о том, насколько меткие стрелки в моей гвардии. К тому же монстр снова бросился на меня, придавил всей тушей и приготовился перегрызть мне горло. Жар уже клокотал в глотке огнепса, у меня было не больше нескольких секунд до очередного огненного плевка.
— Да сдохни ты уже! — заорал я, ударив левой рукой по уху монстра.
Огнепёс ослабил хватку, а я призвал тьму. Она неохотно поддалась, лениво обратив на меня своё внимание. Мои пальцы налились силой, почернели и заискрились.
Злость сделала то, на что спокойный разум был не способен, — отринуть слабость тела последним усилием воли. Энергетические каналы налились силой, тьма сгустилась на кончиках моих пальцев, превратив их в когти. Огнепёс перестал рычать и пыхать жаром и заскулил от страха, почувствовав матерь стихий.
Мои теневые когти вонзились в глотку монстра, разрывая его изнутри. В воздухе запахло горелой плотью и серой. Огнепёс дёрнулся и затих, его шкура потрескалась, а из пасти вместо огня хлынул чёрный дым. Через мгновение монстр рухнул на землю, рассыпаясь в груду углей.
Наступившая в лесу тишина оглушала. Я слышал тяжёлое дыхание гвардейцев и тихий шёпот Бориса.
— Костя… как такое возможно?
Я резко обернулся, стирая с лица кровь. Рука, исполосованная клыками монстра, пульсировала от боли. Перед глазами мелькали цветные мушки, свидетельствующие об истощении. В которой раз я проклял это слабое тело, не способное удержать даже каплю тьмы. Где-то на краю сознания я понимал, что заплачу за эту вспышку силы, но остановиться я уже не мог.
Мой затуманенный взгляд остановился на лице Бориса. Мальчишка был бледнее обычного, но вроде бы не слишком пострадал. Царапины на руках и потрёпанная одежда не в счёт. В его глазах не было страха, наоборот, я видел в них восторг.
Я преодолел разделявшее нас расстояние за пару шагов и схватил Бориса за плечи.
— Ты вообще понимаешь, куда полез? — прошипел я, едва сдерживая злость.
Он просто ребёнок… просто ребёнок. Было сложно