Я немного подумал. И решил, что Адреану не повредит послушать, а мне — проговорить всё вслух. Иногда мысли, когда их выговариваешь, становятся ровнее, и понятнее. Как книги, прочитанные и расставленные по полкам.
— Треве прячутся за своими масками и иллюзиями, и оттого считают себя очень хитрыми, — начал я. — На деле их все презирают. Алнез — за то, что те так и не смогли создать себе надёжные, укреплённые владения. Лесан — за то, что бегут от опасности. Вирак — за то, что нападают исподтишка. Разве что Маделар могли бы их уважать, если бы Треве нашли в себе силы принять их дружбу. Они похожи: обе семьи достигли многого, но хотят ещё больше. Они жадны, как крестьянин, переживший голод, жаден до хлеба. Маделар набивают амбары и сундуки золотом, Треве — золотом и артефактами.
Я сбился с мысли. О чём я?
— А разве не все Великие Семьи такие? — хмыкнул Адреан.
— Не совсем, — ответил я. — В какой-то момент богатство становится само собой разумеющимся. Как воздух. Ты ведь не ценишь воздух? Конечно, можно посоревноваться, кто наберёт в грудь больше, но в этом мало смысла. И когда есть всё, начинается другая гонка — за признанием, за значением. Итвис это никогда особенно не требовалось. Мы просто сжигали то, что стояло у нас на пути. Алнез и Лесан стали теми, кем им хочется казаться. Защитниками, благодетелями. На этом они строят свою ценность — и потому они мне симпатичны. Я знаю, как их убедить, как заслужить их поддержку.
Я на миг замолчал.
Адреан, как всегда, не упустил возможности вставить вопрос:
— А Роннель?
— Просто колдуны, — отмахнулся я. И сам удивился, насколько быстро это сказал. Я чётко понимал, что такое Роннель, но не мог вспомнить, откуда знаю. Это знание не было из моей прошлой жизни.
— Чародеи уязвимы. Посмотри на Университет: им нехочется заботиться о безопасности, тренироваться, готовиться к войне, потому что они считают, что у них есть дела важнее. Они вынуждены, если нет выбора. Волшебники словно… — я поискал слово, — инженеры? Интеллектуалы? Хм… Наконец, на ум пришло самое близкое, что тут есть. — Они как ремесленники. Им нужны защита и порядок, чтобы никто не мешал работать. Если вокруг грабители, они объединяются, но не ради власти — ради защиты. Их влечёт не золото, а возможности что она дает. Их разум жажадет не власти над людьми, нет, их гложет голод власти над материей, плотью, жизнью. Поэтому я и вкладываю в Университет. Нет надёжнее опоры: с падением Итвис они потеряют не только щедрого заказчика, но и мир, в котором можно творить.
— Роннель не в Университете, — парировал Адреан.
— Дай им время. Будут, — ответил я. — Просто, думаю, они считают себя достойными только ректорского кресла. Посмотрим, что скажут, когда увидят «Небесного Змея».
Я сдержался, чтобы не добавить лишнего.
— Вирак? — заполнил паузу Адреан.
Я медленно развернул Коровиэля, чувствуя, как конь нетерпеливо переступает копытами по обледеневшей земле.
Вирак — интересный вопрос. Самые опасные? На вид — да. Но их влияние скорее заслуга продуманной брачной политики. Алнез, Лесан — женятся на женщинах Вирак. Чего уж там, я сам слышал шутку: мол, мой дед был больше Вирак, чем Итвис — так часто мы брали невест из этого дома. Роннель то и дело уходили в свои загадочные походы по всем землям, Треве и Маделар вели опасные дела за пределами Долины, у домоседов Алнез, как минимум двое прямо сейчас водят отряды и служат за деньги. Один, кажется, двоюродный брат Гарвина, даже прославился в Железной Империи. Итвис слишком увлечены резнёй самих себя, и только Вирак, при всей показной драчливости, редко участвуют в открытой войне. И не поставляют всадников в наемники.
— Я не чувствую в них угрозы, — наконец сказал я и даже слегка удивился своим словам. Наивно, но правда.
— Они едва не вырезали Роннель, — напомнил Адреан.
— Они нападают на то, чего боятся, — предположил я.
— Значит они не боятся вас, сеньор? — спросил Адреан.
Я бросил на него быстрый взгляд — уж не пытается ли он меня подколоть. Но нет: парнишка встретил меня прямым и внимательным взглядом.
— Нет, не боятся. Но дело не в этом. Я просто не чую в них опасности, — повторил я своё нелепое оправдание.
— А в ком чувствуете?
— В Треве. В Маделар. Они хотят большего, потому что сами не считают себя достойными того, что имеют. Отсюда их бесконечная жадность, — я немного подумал. — Вирак же не смогли бы долго скрывать своих намерений.
— Они же скрывают то, что заставило их уступить Роннель, — легко разбил мою попытку рационализировать ощущения Адреан.
Я погасил вспыхнувшее бешенство и одобрительно кивнул.
— Молодец, Адреан, ты быстро учишься. Да, Вирак те, кто давно должны были бы бросить вызов. Но не мне — может быть моему отцу или даже моему деду, когда Итвис были расколоты и слабее чем сейчас. Или воспользоваться моментом, когда Гонорат пытался занять моё место. Но они не сделали этого.
— Как и Треве, как и Маделар, — звякнул доспехом Адреан. Видимо, пожал плечами. Я продолжил:
— С Треве и Маделар всё ясно. Они редко действуют поспешно; прежде все взвесят и продумают три раза. Они просто выжидают. Вирак же приняли решение не вмешиваться.
Адреан хмыкнул с явным сомнением.
— Ладно, ты прав, имеет смысл поговорить с Вермером, главой Вирак. Посмотрим, что он скажет. Но я завёл разговор не об этом. Помнишь, с чего я начал?
В голосе Адреана сквозила лёгкая снисходительность:
— Важно не то, что говорят, а то, о чём умалчивают?
— И ты решил, что это просто красивые слова, — подытожил я. В моём голосе, вопреки воле, проскользнула тихая нотка. Так, шорох, будто кто-то вытаскивает меч из ножен: ещё не боевой клич, не лязг стали, но заставляющая бывалого человека насторожиться. Адреан тут же среагировал, резко изменив тон:
— Нет, сеньор Магн. Я лишь решил, что ещё