– За первый день командировки?
– Вот об этом мы и поговорим.
– Идёт, начинай, – выгнул бровь, пригубил вина и откинулся на плетённом стуле.
Но Лена не торопилась. Она попробовала мою стряпню, кивнула и только после того, как тарелка значительно опустела, заговорила:
– Я не вижу смысла завтра ехать на элеватор. Все важные вопросы и моменты я увидела сегодня.
Я аж напрягся. Мне жизненно необходимо было её удержать ещё хотя пару дней возле себя. Но вместо этого улыбнулся и замотал головой.
– Ты не права, мы ещё не были в головном офисе. Там нас ждёт встреча с представителями двух грузовладельцев.
– Это бред какой-то… – Лена залпом допила вино и подалась вперёд, всматриваясь в лицо.
– Соколов, только честно, что происходит?
18 глава
Павел
Лена смотрела в упор и гипнотизировала. Будь моя воля и её полное ко мне доверие, рассказал бы всю правду сразу, без всяких прикрас. Встал бы на колени и молил о прощении. Но пока не мог.
– Что ты хочешь знать?
– Всё.
– Конкретнее.
– Хорошо, начать по порядку?
Чтобы потянуть время, принялся за ужин, намеренно растягивая время и не чувствуя вкуса. Безумно захотелось напиться, как тогда, почти два года назад, когда в течение месяца каждый день пил и приезжал под окна нашей старой квартиры. Сидел на лавочке под большим деревом и смотрел на окна, вспоминая как был счастлив и всё в один момент похерил. Правильно говорят – время лечит. В какой-то момент я понял, что алкоголь мне не друг. Он совсем не помогает излечиться, тогда я ударился в спорт и погрузился в работу.
– Желательно, – кивнул, упорно избегая смотреть на Капельку.
– Первое, как ты уговорил Петра Владимировича именно меня назначить в эту командировку. Второе – зачем? И, наконец, третье, что ты имеешь против Матвея?
Закат горел оранжевым цветом, окрашивая природу в золотистые тона. Скоро стемнеет, появятся первые звёзды, а я смотрю по сторонам и совершенно ничего не замечаю. Не хочу отвечать. Уверен – не поверит. Но выбора нет. Не скажу сейчас, загоню себя в ещё большую яму, а Лена сделает неправильные выводы. И тогда просто стреляйся.
– Хорошо. Но некоторые моменты тебе не понравятся.
– Переживу.
Капелька взяла вновь наполненный бокал с вином и откинулась на спинку стула, продолжая в упор смотреть на меня. Чтож, раз хочешь, тогда получай.
– Я всегда знал где ты, что делаешь и с кем общаешься, – встал и сделал по небольшой веранде несколько шагов, так мне было легче сконцентрироваться и можно было не смотреть в глаза любимой. Страшно было увидеть разочарование, презрение и боль, как тогда, два года назад.
– Интересно – как?
– Ты только не ругайся, но многие хотели и хотят, чтобы мы были вместе.
Лена выгнула брови, но промолчала, догадываясь о ком я.
– И твоя мама в том числе, – правду, так правду, – но больше всего помогает мне Зиновьев.
– Не удивил. Тома говорила, что вы по-прежнему в лучших друзьях.
– Да, дружили, дружим и будем дружить, – развёл руки в стороны. – Ты же помнишь где он работает?
– В органах.
– Да. Боря в начале упирался, не хотел помогать, пришлось хорошо поуговаривать.
– Соколов, ближе к теме!
Ух, люблю её такую – смелую, собранную, красивую и родную. И как не вовремя нахлынуло возбуждение, чёрт! Пришлось отвернутся, чтобы поправить возбуждённый орган в спортивных штанах так, чтобы не мешал и не привлекал её внимание.
– У меня на телефоне, с великой подачи друга, стоит программа слежки, – обернулся и выдал на одном дыхании.
– Ты охренел!
– Лен, подожди, – она подскочила ко мне и стала с размаху бить по груди и плечам, совершенно не понимая, что уже только этим заводит меня ещё больше. Со смехом ухватился за тонкие запястья в желании тут же её зацеловать. – Ну, да, пусть будет так, другого варианта быть с тобой рядом я не видел.
– Отпусти! И рассказывай дальше.
Разжал кисти и отпустил её руки, возвращаясь на своё место.
– Про работу ты уже поняла, – Лена кивнула, снова хватая свой бокал. – А дальше я ждал подходящего момента…
– Чтобы снова явиться и напомнить какую боль причинил?
– Наоборот. Думал, что время лечит, ты успокоишься, и мы сможем снова поговорить…
– Паша! Ты себя слышишь?
– Да.
– Как у тебя всё просто! Следил за мной, выжидал, явился и теперь нахрапом…чёрт, не так, – Лена топнула ногой, подыскивая нужные слова, – Соколов, ты кем себя считаешь?!
– Тем, кто должен быть рядом и оберегать тебя, – я встал за её спиной, молясь всем богам, чтобы Лена не послала меня в данную минуту куда подальше. Руки чесались её обнять и прижать к себе с такой силой, чтобы она полностью растворилась во мне.
– От чего оберегать?
– От мерзавца, который появился в твоей жизни, – прошептал у самого уха, сдерживаясь, чтобы не провести языком по её стройной шее.
– Ты о Матвее? Ты смешон! И твоя ревность тоже.
Неприятно. Но отступать я не собираюсь. Лена отошла на пару шагов и закрылась от меня, улыбаясь так, словно я сумасшедший. Но сумасшествие как раз конёк Червонова.
– Нет, ревность здесь совсем ни при чём, – врал, ведь жутко ревновал. – Я знаю о чём говорю.
– И что же ты говоришь? Матвей, в отличие от тебя, считается со мной, не врёт мне и…
Меня аж передёрнуло. Лена била по больному, нанося свежие раны и ведь заступиться за себя я не мог, только сжимал кулаки.
– Хватит, я тебя услышал. А теперь ты меня услышь, Червонов не тот, за кого себя выдаёт. Он грёбанный психопат!
– Очень мило оскорблять человека, который не может за себя постоять.
– Да, но только так, держа тебя подальше от него, я могу спасти любимую от его невменяемости.
Капелька покачала головой. Увы, но мои слова не имели должного эффекта.
– Родная, этот человек страдает расстройством психики с самого детства, – начал, осторожно подбирая слова, придвигаясь к жене ближе. – У него было сложное детство, смерть отца на его глазах, отчим-тиран, жестокость по отношению к слабым.
– В каком смысле?
– В тринадцать лет был первый звоночек. Он и ещё два подростка чуть ли не до смерти избили второклассника, при этом Червонов, кстати это не его фамилия, а девичья матери, сменил после последнего лечения в клинике, наносил самые жестокие удары, – я видел, как Лена замерла, как расширились её глаза и продолжил. – Лен, его отчим тогда постарался, дело замяли,