— Ну, если ты хотела, чтобы тебя заметили, поздравляю. Теперь заметили все.
После занятий я бежала по коридору, прижимая к груди тетрадь. Гул голосов следовал за мной — слухи уже разлетались. «Она постоянно в архиве у ректора», «он лично взял ее под опеку», «говорят, она у него остается и после отбоя».
Я стиснула зубы. Знала, что моя жизнь здесь не будет простой, но чтоб настолько… И все же следующим вечером вновь спешила в архив. Лорд, не поднимая глаз, произнес тихо:
— Опоздала на две минуты.
— У вас часы на пять минут спешат, — отозвалась я автоматически.
— Или ты слишком медленно двигаешься, — сказал он, и уголок его рта едва заметно дрогнул. — Садись.
И я вдруг поняла, что улыбаюсь.
Рутина, выстроенная Кайденом с драконьей педантичностью, дала трещину в понедельник.
На утренней лекции профессор зельеварения отложил журнал и объявил:
— В среду, после обеда, у первокурсников обязательная полевая практика. Мы отправляемся в Шепчущие Рощи для сбора и классификации алхимических ингредиентов. Явка строго обязательна.
По аудитории прокатился радостный гул. Все ждали хоть какого-то разнообразия.
А у меня внутри похолодело. Лес. Опять лес.
Последний раз, когда я оказалась в лесу, меня едва не съела какая-то зубастая мерзость. И с тех пор деревья у меня вызывали не умиротворение, а нервный тик.
— Я не могу, — прошептала я Эларе, когда мы выходили из аудитории. — У меня же… наказание. Работа в архиве.
— Это часть программы, Лиза, — с сожалением ответила она. — Не пойдешь — получишь неуд.
Вечером я решилась. Когда Кайден снова появился в архиве, я поднялась из-за стола, чувствуя, как внутри все сжимается.
— Лорд Валериан, — начала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. Он поднял глаза от пергамента — этого взгляда хватило, чтобы я пожалела, что вообще открыла рот. — В среду у нас обязательная полевая практика. После обеда. Я не смогу прийти сюда.
Я ожидала чего угодно: ледяного «нет», лекции о дисциплине или очередной язвительной ремарки. Но он просто молча смотрел. Долго. Так долго, что я начала нервно теребить край рукава.
— Шепчущие Рощи, — произнес он наконец, скорее констатируя, чем спрашивая.
— Да.
— Не попади в неприятности.
Тон был абсолютно ровным, после чего он невозмутимо вернулся к своим бумагам. Я осталась стоять с глупым выражением лица. Было ли это предупреждение? Или… намек на заботу? С ним никогда нельзя было понять наверняка.
В среду нас вывели за пределы академии. У студентов моментально поднялось настроение: наконец-то не аудитории, не скучные лекции, а воздух, солнце и возможность хотя бы на день почувствовать себя живыми.
Даже я, несмотря на сжимающий желудок страх, чувствовала легкое облегчение. Свежий воздух пах травами и смолой, два солнца мягко грели плечи, а над кронами мелькали крошечные птицы, похожие на помесь колибри и миниатюрных дракончиков.
Сами Шепчущие Рощи оправдывали свое название. Деревья здесь росли высокими, их кора поблескивала серебром, а листья на ветру действительно шептались — тихо, почти разборчиво, будто обсуждали нас. Под ногами изумрудный мох, в котором пружинили шаги, а в воздухе даже среди дня плавали светлячки.
— Вас разделят на пары, — объявил профессор. — Ваша задача — собрать три ингредиента. Солнечный мох, луноцвет и гриб-паутинник. Не путайте их с чем попало, если не хотите взрыва в лаборатории.
Меня поставили с Эларой. Лео достался какому-то застенчивому парню из соседней группы.
Элара была в своей стихии:
— О, смотри, Лиза! Это же слезы дриады! Их добавляют в целебные мази! А вот это, не трогай, — молодая мандрагора, начнет вопить на весь лес!
Я шла за ней как бесполезный ассистент. Уже успела спутать лечебную траву с местным аналогом крапивы и теперь чесала ладонь, стараясь не подавать виду.
А лес… лес шептал громче. Сначала я думала, что это просто ветер, но слова — если это были слова — начинали складываться в нечто тревожное.
— Элара, — я остановилась, — тебе не кажется, что здесь как-то… тихо?
Она прислушалась и нахмурилась:
— Странно. Обычно в Рощах слышно птиц. Наверное, мы зашли в древнюю часть. Здесь магия плотнее.
И именно в этот момент я заметила Мариуса.
Он, конечно, не мог просто собирать ингредиенты с напарником, как все. Его величество решил, что достоен лишь самого редкого и крупного луноцвета, и полез в густые заросли у подножия старого искривленного дерева.
— Ох, только не это, — простонала Элара. — Если он сорвет защитное растение…
Но договорить она не успела. Из-под корней дерева выпрыгнула тварь…
Глава 22
Она не была похожа на ту, что напала на меня в день появления в этом мире.
Перед нами стояло нечто иное. Более живое, более осознанное.
Она выскользнула из тьмы, как ожившая тень, и зависла на мгновение в воздухе, выбирая свою жертву. Сотканная из дыма и ночи, огромная, с гибким телом, похожим на пантеру, но лишенным шерсти. Гладкая, переливающаяся мраком шкура отражала редкие лучи солнца, пробивавшиеся сквозь кроны. Складывалось впечатление, что свет пытался удержаться на ней и не мог.
Глаза — бездонные провалы с крошечными зрачками, горящими, как красные угли. В них не было жизни — только голод и ненависть. И все же это определенно порождение мглы. Другого вида.
Воздух вокруг потяжелел, казалось, сам лес перестал дышать. Даже деревья, шептавшие мгновение назад, умолкли.
Тварь шевельнулась. Мгновение — и черная тень метнулась между деревьями, едва касаясь земли. Она прошла мимо нас с Эларой, начисто проигнорировав. Ее внимание приковал самый яркий магический источник поблизости — Мариус фон Хесс.
Еще секунду назад он снисходительно комментировал качество мха и жаловался на запах сырости. Но теперь, когда смерть вылетела к нему из тени, его аристократическое самообладание дало трещину. Он среагировал быстро, почти идеально. Выставил перед собой щит, полупрозрачный купол из магии.
Но тварь врезалась в него с силой катапульты. Воздух разорвался звуком, похожим на звон лопнувшего стекла. Щит вспыхнул и покрылся сетью трещин.
Мариус отшатнулся. Щит еще держался, но всем стало понятно, что счет идет на секунды. Тварь отступила на шаг, низко пригнувшись. Ее грудь дрогнула, и она издала вопль. Этот пронзительный звук не имел ничего общего с рычанием хищников. Больше похоже, как кто-то точит металл об камень. Сгусток чистой, вязкой тьмы, магии мглы, сорвался с ее пасти и