Кто-то оставался животным, кто-то умирал человеком, но те, кто выдерживал, получали все плюсы и человеческой и звериной натуры. И знали свои обязанности.
Попытка вмешаться в божественное право не закончится ничем хорошим. Ни для человека, ни для животного.
Им мучиться долго.
Лис не станет полноценным, а что же человек?
А человек тоже будет отвечать за содеянное. Теперь Мария знала, что Линок согласился сам. И платит за это страшно. Припадками, вроде эпилептических, головными болями, от которых не спасает до конца даже опиум, днями беспамятства...
Смертью.
Это существо не проживет и половины отведенного лисице срока, обычно лиса может дожить до двадцати лет, пусть двадцати пяти. Это существо проживет еще лет пять-семь.
И будет мучиться.
Все сильнее будут становиться приступы, все страшнее боли, последние пару лет оно и вовсе проведет, кидаясь на стены в попытках хоть как-то облегчить свое состояние. Или - убьют из жалости.
Оно.
Не человек, не зверь.
Существо.
Лис смотрел змее в глаза, и понимал. Нет надежды, нет спасения. Он не виноват, виноват человек, но выхода нет ни для кого. И существо тихо, жалобно заскулило, умоляя его пожалеть.
Марию выкинуло в реальность.
- Оххххх!
Она сидела на удобной кушетке, под ясным дневным солнцем, рядом стоял откровенно растерянный Вернер, а на дорожке, раздавив ларец и изваляв бесценные документы в грязи, корчился эрр Линок Саран. И изо рта его шла густая зеленоватая пена.
Бежали слуги, кто-то что-то кричал...
Мария коснулась руки Вернера.
- Ваше высочество...
Тот даже не сразу опомнился. Понятное дело, Марии после квартальных отчетов и налоговой уже ничего не страшно, она там и не такое видела, а вот парню в новинку.
- Мы еще встретимся.
Вернер закивал, как болванчик.
Он-то ничего и не понял.
Королева просто сидела, ничего не делала, и Линок Саран стоял, и ничего не делал, протягивал ларец, они смотрели друг на друга... разве что показалось принцу, что на долю секунды глаза Марии блеснули теплым старым золотом. Но это...
Это просто показалось!
Это все глупости! Это солнце так отсвечивало, вот и все.
А потом Линок свалился на дорожку и забился в припадке... Вернер знал, что они есть что так бывает, но чтобы вот так, близко... это он видел впервые. И ему было жутко.
А Мария шла по дорожке во дворец, унося с собой свитки. И в ее голове звучало одно и то же.
Не дано человеку нарушить Божественный замысел, расплата за это смерть или безумие...
Не. Дано.
***
Поздно ночью по городу скользила змея.
Скользила тихо, вымазалась, правда, по уши, но старалась об этом не думать. Мария надеялась, что предусмотрела хоть что-то.
Сложно ли змее выскользнуть из своих покоев?
Минута. И из дворца тоже.
Никто и не заметил, как по коридорам, словно стремительный призрак, скользит крупная гюрза.
Змея спешила.
Вот подходящее окно, вот не менее подходящее дерево - и сад. И быстрее, быстрее вперед, не обращая внимания на мелкую ночную птаху, которая удрала с истошным даже не чириканьем, а визгом. Поохотиться бы, но некогда.
Марию могут хватиться в любой момент.
Но ведь и отказать нельзя?
Забор... для кого-то высокая каменная ограда действительно преграда, и часовые. А для змеи торная дорога. Мария даже не задумалась, преодолевая препятствие. Если кто из часовых и заметил серую тень, подумал, что ему померещилось.
Змеи?
Так таких размеров, и в городе, и рядом?
Нет-нет, это точно бред. Или ветка так тень отбросила, или ветер что-то шевельнул, или просто моргнул он неудачно... чушь!
Vipera lebetina почти летела по городу. Ах, какая жалость, что фантазии эрры Лизанды Шаран так и остались фантазиями. От крыльев Мария сейчас не отказалась бы.
Если кто понимает, грязи на средневековых улицах столько... лучше не думать и что это за грязь, и о ее происхождении тоже. И радоваться, что змеи не чувствуют запахи.
То есть не так.
Человек дышит и чувствует запахи, у него рецепторы, грубо говоря, в носу. А змея может их не чувствовать. У нее рецепторы в другом месте, ей надо язык высовывать, пробовать, анализировать - обычной змее. А Мария-то не обычная гадина, она преотлично знает, что ей нужно. И нюхать вот это все не собирается.
Да, тошнить змей тоже может. Преотлично.
Это люди могут в таком жить, а змеи существа нежные, трепетные, чистоплотные!
Хорошо еще, мудрый человек, пра-пра какой-то Иоанна, собрал все посольства в одном месте. А что? Если их по городу разнести, так следить сложнее будет. А тут, стоят шесть особнячков в одном и том же месте, вокруг Посольской пощади, и отличаются только цветами флагов, вывешенных перед ними. Все рядом, шпионов отрядить для слежки - милое дело. Правда, посольство Шагрена пустует, но это уж дело другое! Шагренцы вообще считают ниже себя разговаривать с кем-то другим.
Их император - родное чадо Многоликого, чуть ли не божественной крови, на руках выпестованное и лично Богом рожденное. А вы тут кто после этого?
Правильно, тля кукурузная.
Вот и посольство Фардании. Хотя Мария и так бы догадалась, что это оно. Оттуда тянуло болью.
Лис был там она его чуяла. Не языком, не рецепторами, а каким-то загадочным внутренним чутьем. И не могла оставить в беде несчастное измученное существо. Просто - не могла.
Она знала, что придет.
И он знал. Лис.
А Линок?
Линок не знал. Человеческая часть его сейчас ни за что не отвечала, потому как лежала опоенная крепким сонным зельем.
Привести бедолагу в чувство так и не удалось, поэтому еще во дворце ему просто споили крепкое сонное зелье, то есть конскую дозу опиума. А потом, в посольстве, когда он начал корчиться и стонать от боли, привычно добавили еще.
Убить его такой дозой не убьешь, это фарданцы знали, а вот успокоить можно. Очнется, потом сам объяснит, что произошло. Чего это его так разобрало?
***
Мария подумала, что любит современных архитекторов.
Обожает просто!
Вот в двадцать первом веке змее пришлось бы сложно. Не приспособлен хай-тек для змей. Стекло все это, металл... можно. Но неудобно ж!
А тут ползи - не хочу! Хоть направо, хоть налево, на пузе у нее щетинки есть, чешуйки, ими вон как цепляться удобно! Мария свое пузо разглядывала, хоть и выглядело это