— Послушай, Джузеппе, — сказал я, стараясь добавить в голос убедительности. — Нам нужен китаец, желательно дипломат со знанием своих китайских диалектов.
— Интересно, — произнёс Росси, посмотрев на нас с некоторым изумлением. — То есть вы пожаловали ко мне среди ночи для того, чтобы я вам отыскал китайца?
— Совершенно верно, — кивнул я, представляя, что сейчас происходит в голове у высшего. — Возможно, со стороны это всё кажется абсурдным, но для путешествия нам нужно знание китайских диалектов, иначе никак. А по логике больше всего их знать должен кто-то из их дипломатов. Мы хотим пересадить его знания себе.
— Пока ничего не понятно, — ответил на это Джузеппе, — но очень интересно. Допустим, есть у меня один знакомый из дипломатического корпуса. Он в своё время помог мне, за немалую денежку, устроить встречу с императрицей. Ту самую, с которой мы с тобой отправились в путешествие, — он указал на меня и оскалился. — Но я должен знать, для чего это всё.
— Семейные реликвии, я же говорил, — и тут у Росси в глазах появилось некоторое понимание.
— Я знаю только об одной реликвии Аденизов, которая может находится в Китайской империи. И я сомневаюсь, что тебе её отдадут, попроси ты на любом из диалектов, или на всех вместе сразу, — в глазах нашего собеседника уже загорелись искры.
— Полагаю, у меня будет что-то кроме доброго китайского слова.
— Хорошо, — внезапно решился Джузеппе. — Но предупреждаю сразу: он параноик и проныра ещё тот. У него, как раз, много всего в голове хранится, в том числе, полагаю, и несколько китайских диалектов. Пригодятся. Но я надеюсь, вы его не тронете?
— Нет-нет, разумеется! — Тагай поднял руки ладонями вперёд. — Останется и живой, и здоровый, покровительством Арахны клянусь. Нужно только знание языков и ничего больше.
— Хорошо. Тогда действуем по схеме, которую мы когда-то отработали с Виктором. Я его зову в ресторан обсудить некую прибыльное дельце. Там обильно угощаю выпивкой, пока клиент не дозреет, а после мы телепортируемся из туалета прямо в храм. Ждите там. Однако у меня есть одно условие.
— Какое? — мне стало даже интересно.
— Мне тоже подсадите знание китайских диалектов.
— Тебе-то это зачем? — поинтересовался я, но затем махнул рукой. — Впрочем, если надо, значит надо.
— Ты сам мне намекнул на то, что там нужно будет вести переговоры, — возразил мне Джузеппе. — А я уж точно знаю, нужно наверняка знать, о чём будут говорить эти хитрованы.
— Да не вопрос, — ответил Тагай, когда мы на него посмотрели.
— Тогда ещё один момент, — Росси стал абсолютным дельцом и уже обговаривал условия. — Получится это сделать лишь завтра к вечеру, потому что сейчас уже ночное время, рассвет близится. Сами понимаете, ловить где-то и накачивать среди ночи дипломата — так себе идея, которая вызовет явное подозрение.
— Тут согласен, — я решил умолчать, что и не предполагал немедленных действий от Росси, понимая, что если вопрос решится даже завтра вечером, это уже будет неплохо.
* * *
На следующий день мы всей командой в составе меня, Тагая, Гризли, Белоснежки и Артёма Муратова отправились в храм.
Я очень рассчитывал на то, что Росси часть своего плана выполнит.
Тем временем, пока ещё оставалось время до его появления, Тагай продолжил искать необходимые материалы и часам к девяти вечера накопал уже достаточно для того, чтобы попробовать имплантировать знание языков и нам.
А уже ближе к десяти часам вечера в храм телепортировался трезвый, как стеклышко, Росси в обнимку с пьяным, совершенно невменяемым китайцем. Причём, мандарин был в таком состоянии, что краше в гроб кладут.
— Слушай, — с сомнением спросил я Тагая, — а ты разберёшься в таком мозгу? Что у него там где лежит?
— Разберусь, разумеется, — кивнул мне друг, подходя к китайцу. — Это у него сейчас состояние здоровья затронуто. Мозг, конечно, там слегка агонизирует от выпитого, но в принципе это ослабляет большинство блоков, которые скорее всего у него стоят в мозгу. Тем более я ни в коем образом вредить ему не буду. Такое состояние, считай, идеальное для моих целей.
Росси тоже внимательно наблюдал за нашими действиями.
— А ты чего? — спросил я его, проследив за взглядом.
— Ну как же, — ответил мне демон без капли иронии. — Интересно же, как вы будете сейчас препарировать его сознание и пересаживать знание языка, при этом ни коим образом не причиняя ему вреда. У нас-то только селекционеры подобным занимались
— Слушай, — я следил за тем, как китайца устраивают на небольшом ложе в центре бывшего алтаря, а Тагай устраивается рядом, — нам, конечно, это тоже всё интересно, но ты знаешь, вряд ли мы заметим какие-нибудь спецэффекты.
Я обратил внимание Росси на то, что мандарина уложили в центре, там, где раньше был храмовый алтарь. Затем мы наблюдали за тем, как его и Тагая окружила толпа мелких паучков.
Сначала я решил, что они просто пришли посмотреть. Ну интересно им, что тут происходит, но нет. Они стали формировать вокруг китайца и Тагая самый натуральный кокон: живой и шевелящийся.
Думаю, уже в этот момент мандарин должен был бы дико орать, но он давно был под властью моего друга, или вовсе в бессознательном состоянии.
Когда же они оказались полностью скрыты коконом, я перестал понимать, что происходит. Этих двоих буквально отрезали от нас, чтобы ничего не могло помешать процессу.
* * *
Тагай тем временем закольцевал свою энергетическую связь с китайским дипломатом, чтобы ментальный поток находился на одном месте и усиливался бывшим алтарём и всей силой, которая только была в этой пещере.
Дипломат к тому времени уже был окончательно без сознания. А Тагай начал медленно, как будто паучок, пробираться к нему в разум.
Там, внутри, в сознании китайца, всё дрожало, дребезжало, плыло, потому что он был не просто пьяным, а пьяным вусмерть. Притом, что они вообще плохо воспринимали алкоголь, в отличие от тохаров и русских.
Проходя сквозь воспоминания китайца, Тагай буквально хватался за голову.
«Мама дорогая! — думал он. — Вот что значит дипломатическая неприкосновенность и иммунитет. Да за ним же столько грехов, что это просто невероятно!»
Но сейчас Тагай не интересовался этим. Ему пришлось подниматься всё выше и выше, уходя вглубь памяти от свежих пластов в более дальние. Когда-то начало подобного ритуала он проходил вместе с Зорич. Это было в тот момент, когда он собирался стереть ей несколько дней памяти.
Тут система была похожа: только Радмиле нужно было стереть свежие воспоминания, еще не укоренившиеся, а у дипломата нужно было докопаться до глубинных слоёв памяти,