Менталист же зацепился за оговорку товарища и уточнил:
— Погоди, я какой ты язык считаешь родным тогда?
— Язык льда! Он с детства говорит со мной гораздо громче, чем люди. К вам приходится прислушиваться, а его я слышу отчетливо.
Тагай мысленно похвалил себя за предусмотрительность, ведь он дал Белоснежке те три мандарина, которые не усвоились у Гризли. И получалось, что на двоих они всё равно будут знать те самые семь диалектов.
И на этот раз из сознания Тагая они вывалились уже вместе.
В пещере в этот момент стоял храп просто богатырский, от которого даже бедные паучки подрагивали и не знали, куда деться.
* * *
Я проснулся спустя несколько минут после того, как Белоснежка и Тагай закончили имплементацию языков. Я уже более-менее пришёл в себя и ходил по пещере взад-вперёд, смотрел по сторонам и оценивал изменения в храме Арахны.
— Ну что, Белоснежка — последний? — спросил я.
— Так точно, командир, — отрапортовал Тагай.
— Ну что ж, тогда пошёл я к Светозарову. Пока тут весь народ отоспится, как раз успею сделать все свои дела.
— Может не стоит пороть горячку? Ладно Росии, но заявляться среди ночи к начальнику имперской службы безопасности так себе идея, — Тагай сделал вид, что показывает на часы, которых у него не было. — Ну или хотя бы иди не с пустыми руками уж! Сейчас организуем ему подарочек на скорую руку.
— Я ему и так, что та сорока, последнее время только хорошие новости приношу. Какие ещё подарки? — я не понимал энтузиазм друга.
— Я тут нашего мандарина заставил написать перечень фамилий: кто у нас взятки брал, кто давал, кто у нас где помогал китайцам и в каких вопросах. Пусть поработает служба безопасности. Всё расписать он, конечно, не успеет, но комплект фамилий, во всяком случае, кто в чём замешан, я тебе передам. А из этого клубка нити только тяни да тяни. Напишешь ему от руки. Пусть знают, где копать.
Идея была здравая. Раз уж мы обещали не сохранить дипломату и жизнь, и здоровье, то браться следовало за его агентурную сеть.
Я вновь посетил сознание Тагая, вернувшись в мандариновый сад, и друг передал мне исписанный корявым почерком, в котором едва узнавался русский язык, перечень фамилий, со всеми основными прегрешениями: кто где с кем был связан, а кое-где ещё и суммы проставлены: кто за сколько и что делал.
— Ты сам почитай, изучи, — Тагай в своём китайском наряде выглядел достаточно органично, и я подумал, что этим надо будет воспользоваться, — а потом перепиши всё Иосифу Дмитриевичу.
— Ладно, — вздохнул я. — Правда, лучше бы ты меня ещё раз мандаринами накормил. Сейчас у меня такое ощущение, что ты мне телегу навоза в мозги затолкал.
— Ну извини, — сказал на это Тагай. — Чем богаты, тем и рады, так что не взыщи.
* * *
С этим я и вернулся в столицу.
Как я узнал позднее, все вернулись из храма в целости и сохранности. Росси вернул мандаринчика чуть ли не на себе, всё ещё пьяненького и весёленького в дипломатический китайский особняк. А сам уехал отсыпаться домой. Все остальные тоже разъехались по домам с целью отдохнуть, после чего уже начинать собираться в дорогу.
Я же посетил здание старой резиденции. Там притопал на кухню, где любезнейшая Сати приготовила мне на очень ранний завтрак яичницу, пару ломтей свежего хлеба и порадовала чашкой ароматного кофе. Казалось бы, простая еда, но сейчас она казалась мне едва ли не пищей богов. Сытно позавтракав и поблагодарив демоницу, я отправился готовить подарок имперской службе безопасности.
Работа спорилась, листы заполнялись мелкими строчками почти бездумно, ведь я будто бы списывал всё из списка, показанного мне Тагаем в сознании дипломата. К тому же имелось понимание, что чем быстрее я освобожу мозги от этой дряни, тем скорее станет легче.
Вышел «подарочек» на целых три листа, причём с двух сторон. Когда закончил, сам присвистнул от того, сколько работы добавил Иосифу Дмитриевичу.
С другой стороны, имперская безопасность мне должна была сказать только «спасибо» за раскрытие такой разветвлённой и хорошо законспирированной сети. Если не шпионов, то как минимум, людей не особо лояльных короне.
К девяти часам утра я отправился обратно к Светозарову, забирать карты и подкидывать огромную свинью китайскому дипломатическому корпусу. Безопасник оказался на своём обычном рабочем месте. На сей раз Иосиф Дмитриевич отреагировал на меня гораздо более радостно.
— Доброе утро, дорогой друг, — сказал он. — Вообще-то я ожидал вас ещё вчера, но прикинул: если вы не явились, значит, были какие-то другие дела. И торопить вас, отправляя гонца, не следует. Когда возникнет надобность, вы и сами явитесь.
— Всё правильно решили. Были некоторые сложности, необходимо было их решить перед поездкой в Тохарскую империю и последующим визитом в Китай.
— Это какие такие сложности могли быть, если не брать во внимание того, что тебе до Китая путешествовать по нынешней нашей дорожной ситуации, с учётом дирижаблей и всего прочего, в целом не меньше трёх-четырёх дней. И это только по воздуху. Это не говоря о том, что ещё нужно договориться с летящими туда, выкупить каюты и прочее-прочее.
— Нет, ну в этом вопросе вы, конечно же, бесконечно правы. Но у нас была другая подготовка. Скажем так, лингвистическая.
— В смысле? Вы что, целые сутки сидели и пытались учить китайский, что ли? — хмыкнул на это Светозаров. — Если мне не изменяет память, их там дюжина штук. Это и за месяц не выучить, и за год.
— Дюжину штук мы, конечно, бы не осилили, а вот штук семь в разной степени всё-таки удалось.
— Ничего себе! — хохотнул Светозаров. — Это вы прям дали маху! У нас дипломаты по одному китайскому диалекту изучают, и то чуть ли не вся жизнь уходит. А вы хотите сказать, что семь диалектов за сутки изучили?
— Ну да, — сказал я с лёгкой улыбкой.
Светозаров смотрел на меня с явным и полным непониманием того, что происходит. Он думал, что-то ли я шучу, то ли просто как-то над ним насмехаюсь, но никак не мог принять того, что я говорю это на полном серьёзе.
— Виктор, вы сейчас точно не шутите? — спросил он в конце концов.
— Нет, я абсолютно серьёзно говорю.
— Ну и как вы это сделали? — Светозаров откинулся в собственном кресле и сложил ладони, переплетая пальцы.
— Менталисты помогли, — я пожал плечами.
— Вам