После этих слов она продолжила смотреть на дочь, пребывая в абсолютном спокойствии и будучи уверенной, что Аде ничего не грозит. Поэтому и сама она ни во что не вмешивалась.
Бой между Адой и прибывшей тохаркой начался со стремительных огненных смерчей, запущенных в сторону красноволосой девицы. Улыбка сползла с её губ примерно на втором или третьем, встречи с которыми она едва-едва смогла избежать.
Ада действовала настолько быстро, жёстко и бескомпромиссно, насколько могла. Она не собиралась каким-то образом щадить гордость этой девицы из тохаров. Совершенно наоборот, она делала всё так, как в своё время её учили братья и отец: биться по правилам Стены. Это значит, вести бой с наибольшей эффективностью, минимум позёрства и, по возможности, короткий бой. Чем короче стычка, тем больше шансов у тебя выжить и пережить следующую.
Поэтому, после того как она наваляла тохарке магией, а также руками и ногами, она со спокойной душой опутала противницу сетью из огня, которую называли «полог бабушки Зарины» — только несмертельным. Спутала её всю, свалила с ног и уронила девицу мордой в снег, после чего перевернула её ногой, создала два огненных клинка и поднесла их к горлу поверженной тохарки.
— Ты — труп, — сказала она. — Потому что ещё одно движение, и я просто сниму твою голову.
Позади раздался самый натуральный хохот. Это не выдержал Агнос.
— Ничего себе! — сказал он себе. — Я смотрю, у вас это семейное. Витя вот головы демонов собирает. Ты решила тоже по такому же пути пойти?
— Нет, — даже не улыбнувшись, покачала головой Ада. — Просто этот вариант гарантированно умерщвляет любое существо, будь то демон, человек или кто-либо ещё.
Тем временем Ада всё-таки убрала клинки от лица тохарки, и те растворились в воздухе. А поверженная девица отплёвывала кровавый снег.
— И почему же у тебя волосы такие, если ты тоже из тохаров? — проговорила она.
— Я уже объясняла вам, — спокойно, с чувством собственного достоинства, стоя над поверженным противником, проговорила Ада. — Во мне две магии. И магия огня здешней земли ничем не хуже и ничем не слабее, чем магия тохарского огня. Просто она другая. А вот вы сейчас, на то, что мой брат спас вас от демонов и вытащил, по сути, из рабства, отвечаете просто дикой неблагодарностью. Плюёте в лицо своему будущему императору, бунтуя и требуя какого-то особого к себе отношения. Вас спасли. А вы занимаетесь непонятно чем.
Она пнула девицу ещё раз, но теперь больше для того, чтобы та освободила уже площадку.
— Какие вы, к демонам, тохары⁈ — её голос стал жёстче. — Если вы себя не перестанете вести подобным образом, то ничем другим, кроме как демоническими подстилками, я вас и назвать не смогу. Зваться тохаром надо ещё заслужить. А для этого нужно иметь гордость, а ещё благодарность и смиренно принимать ту помощь, которую вам предоставили, а не пытаться самоутвердиться за счёт других людей, качать права там, где вы абсолютно никто и ничто. А чтобы стать кем-то, вам нужно заслужить уважение. Тупого преклонения по праву красной косы здесь не будет. Здесь будет уважение исключительно по деяниям. Вот и вся суть.
Круг женщин, которые и были зачинщицами всех этих пертурбаций, зашикал между собой.
Горислава обратилась к Даррену:
— Запомни хорошенько вот эту группу. За ними нужен глаз да глаз. Придётся присматривать отдельно. Лучше всего разделить их. Остальных разбить на группы, помыть, одеть и накормить. Возможно, часть заберём на обучение. Смотрю, что здесь очень много детей и подростков. Этих могу забрать к себе. Организуем для них подобие институтов благородных девиц. А пять сотен девиц — это достаточно много. Переведи им про подростков.
Выслушав перевод, по толпе вновь прибывших тохарок прошёлся ропот, и одна, самая смелая, выдала, обращаясь к Гориславе:
— А вы кто вообще?
— Мать вашего будущего императора, — ответила Горислава, даже не поведя бровью. — Меня зовут Горислава фон Аден, я из рода Рароговых.
Тем временем к Гориславе и Даррену присоединился Агнос.
— Ну, я смотрю, тут всё успокоилось, да? Виктору можно передать, что всё в порядке, что со всеми договорились? Я могу уже идти ему на помощь?
Горислава повернулась к нему и улыбнулась.
— Да, конечно, можешь идти, — сказала она. — И передавай сыну привет. Здесь мы уж сами как-нибудь разберёмся с этой толпой баб. Я знаю, что делать.
* * *
Последние дни для Максвелла слились воедино. Он практически не спал и не выходил из своей лаборатории. Он с головой ушёл в исследование, потому что ему нужно было разработать максимально сильный конструкт без потерь энергии. И в теоретических выкладках он забрался в такие дебри расчёта, которые раньше ему были и не подвластны, но сейчас ему необходимо было создать конструкт с наименьшей потерей мощности муаса. Права на ошибку у него не было.
Кроме этого, грибницы, порождающие низших, создающие бездумные биологические тела, по сути, мясо для штурма, работали на полную. Туда шло всё, что только можно, потому что жертвы Бельзияру должны были принять воистину чудовищный масштаб. Настолько, что даже Максвелла иногда царапали когти сомнения, и он не был уверен в полной целесообразности подобных жертв для того, чтобы выпустить безумного бога из заточения. Но, как говорится, если уж сделал первый шаг в направлении всемирного владычества, то нужно делать и второй.
И вот, в какой-то момент, когда где-то вдали уже замаячила финишная прямая процесса, к нему пришёл один из генералов и его сыновей — демон Андар.
Он попытался начать докладывать отцу обстановку, но тот не обращал на него никакого внимания, продолжая заниматься собственными расчётами. Тогда Андар сказал:
— Пришли вести из Тарима.
Некоторое время ничего не происходило, и хозяин лаборатории делал вид, что кроме него тут никого нет. Но затем всё-таки ответил.
— Какие оттуда вообще могут прийти вести? — процедил Максвелл, продолжая игнорировать в остальном сына. — Это обычная человеческая ферма. Ферма, где мы пытаемся вывести очередных магов из низших.
— Но вести всё же есть, — Андар буквально вытянулся. Он знал, что Максвелл не любит плохих новостей.
И тут Максвелл всё-таки обратил внимание на своего