Вокруг нас расстилалась абсолютно безлюдная территория. Не было видно вообще никакой деятельности человека, кроме вот этой самой арки. Задрав голову, я простоял с минуту, рассматривая её, затем снова обратился к Росси:
— Это вы интересно придумали: для каждой империи свою конструкцию. Помню размышлял ещё, кому принадлежали эти ворота, когда мы их деактивировали у вас в пещере под родовым замком.
Мы спустились с площадки и снова осмотрелись. Всё вокруг было в запустении. Да, когда-то здесь были люди, но, в конце концов, как минимум наличие Стены свидетельствовало о том, что мы всё-таки находились под её защитой. Но вид площадки не вызывал мыслей, что ею пользуются. Но зато на ней не было и дряни селекционеров для постоянного поддержания площадки в готовности. Я, честно говоря, опасался увидеть нечто подобное.
Тем временем Росси с явным облегчением выдохнул.
— Обалдеть, — обрадовался он. — Это ж надо! Всё ещё работает. Честно говоря, неожиданно. Но сейчас она разрядилась чуть ли не полностью. Поэтому для того, чтобы прыгнуть обратно нам снова понадобится муас, и желательно побольше, потому что сейчас тут заряда ноль целых ноль десятых. Мы использовали последний резерв этой площадки.
Тем временем ребята расположились на удобном уступе, достали из вещмешков тёплые вещи и приоделись. Хорошо ещё, что выезжали мы из столицы, где зима царила сибирская, поэтому тёплые вещи у нас имелись. Но даже несмотря на это, я видел, что ребятам некомфортно, потому что здесь было холоднее, чем в Екатеринбурге, уж тем более холоднее, чем в Горячем Ключе.
Я поставил тепловые щиты, чтобы слегка подогревать друзей, и с такой вот защитой мы пошли к небольшому ущелью. Практически сразу удостоверились в том, что выбрали правильное направление, потому что увидели рукотворные ступени, вырезанные прямо в скале, и начали спускаться вниз.
Фактически получалось что телепортационная площадка в здесь располагалась на возвышении, как и в Горячем Ключе. Но идти пришлось значительно дольше: несколько километров по узкой расщелине, буквально в скальном массиве. Медведев то и дело косился на стены этой самой расщелины.
— Эх, — с сожалением вздыхал он, — было бы времени побольше, я бы здесь задержался.
— А что тут такого? — спросил я его.
— Да тут буквально история. Эти стены могут рассказать о том, какой земля была раньше — миллионы лет назад.
— Ну, как обоснуемся в Тохарской империи, может быть, наладим контакт с Китайской — вернёшься сюда, — сказал я ему.
Он лишь ухмыльнулся, но я увидел, что эта мысль ему понравилась.
А затем, через несколько километров, мы вышли из расщелины и оказались над достаточно просторной долиной, которая мне тоже чем-то напомнила Горячий Ключ. И здесь, в этой долине, мы увидели деревню. Причём даже отсюда было видно, что люди, которые в этой деревне обитают, практически сплошь рыжеволосые.
Нас увидели загодя. Сначала любопытная малышня собралась на дороге, чтобы встретить нас, а затем они чего-то испугались, может быть, даже меня, и разбежались буквально в рассыпную, пытаясь спрятаться за заборами своих домишек. Нас действительно боялись.
Женщины прятали лица и уходили. А вот взрослых мужчин мы практически не видели. Те же, что попадались нам на глаза, были либо старыми, либо калеками. У кого-то не хватало руки, у кого-то — ноги. Встречались и другие увечья. Но все до одного, казалось, были очень сильно побиты жизнью.
И тут к нам навстречу вышел старик: седой-седой, старый, согбенный, но даже в его седине ещё проглядывали алые волоски. Его лицо было испещрено шрамами и хранило отпечаток тяжёлой и не очень сытой жизни. Причём он сразу же, сходу, бухнулся передо мной на колени, а затем и упал в ноги.
— Господин, — проговорил он дребезжащим, словно надтреснутым голосом, — вы пришли слишком рано. Мы всё отдадим вам, я клянусь, но не нужно забирать опять на Стену молодёжь! Мы всё выплатим, я клянусь вам! Мы перезаймём и всё, что угодно, сделаем. В крайнем случае, я готов пойти на Стену сам. Огонь во мне ещё горит, я смогу выкупить разницу по налогам для деревни. А дети же вообще ни черта не понимают… они не выживут там!
— Поднимись, — сказал я на тохарском.
Старик, который до этого пытался говорить со мной на ломаном китайском, вдруг поднял на меня глаза, в которых было и недоумение, и страх, и, кажется, даже надежда.
— Не нужно падать передо мной на колени, — продолжил я говорить на родном языке, который, несмотря на это, был мне непривычен. — Мы, тохары, народ гордый. Что вообще происходит?
Старик лишь шевелил губами и качал головой, но ничего сказать не мог.
— Мы не китайцы, — я показал на себя и своих друзей. — Мы ничего от вас требовать не будем. Объясни мне, что тут происходит?
— А вы кто? — наконец смог выдавить из себя старик.
— Я Виктор Адениз, — прелставился я, — потомок последнего императора Тохарской империи. Я прибыл сюда прямиком из Тарима и совершенно не понимаю, что у вас здесь творится.
Я не ожидал реакции, которая за этим последовала. Старик, вроде бы, и в лице не изменился, но по его щеке покатилась одинокая слеза. Вместо того чтобы встать с колен, он просто закрыл лицо руками и принялся раскачиваться.
Мне пришлось наклониться, подхватить его под руки и поднять.
— Прекращай, — сказал я. — Сейчас не время для коленопреклонения. Сейчас мы с тобой поговорим, и ты мне расскажешь, что у вас тут творится. И чтобы здесь ни происходило, как бы хреново с вами ни обращались, я попытаюсь улучшить ваше состояние. Верь мне.
Старик сглотнул ком, кивнул и махнул нам рукой, приглашая зайти в дом.
Первое же, что бросилось мне в глаза в этом доме, всё было не просто очень скромно, а скорее очень бедно. Изба, несмотря на то что здесь стояли такие холода, была накрыта наполовину соломой, наполовину какой-то рогожей, обмазана глиной. Кроме старика тут ютилась ещё старушка и несколько женщин разного возраста, вплоть до совсем маленькой девочки. Женщины, увидев такое количество мужчин, просто забились куда-то за печку в дальнюю комнату, скорее всего, кладовку, и даже не выглядывали оттуда.
Вышла лишь старуха. Причём она смотрела на старика таким взглядом, от которого ничего хорошего ждать не приходилось.
В этот же момент Тагай по мысленному каналу сообщил мне:
«Я прочитал её мысли и думает она примерно следующее: „Зачем ты привёл их сюда?