Глядя на него, я чувствовал, как во мне тихо крепнет ощущение, что нужно быстрее всё решать. И этого племянника — тоже.
Шаумо перед тем, как начать говорить, важно прокашлялся. В этот момент представители двух иностранных делегаций начали потихоньку свистеть, улюлюкать и выдавать что-то вроде «фу! фу!».
Никто из присутствующих не понимал, что происходит. Китайский принц тоже начал оглядываться по сторонам, не понимая, почему вдруг такая реакция, и по какой причине она идёт со стороны международного сообщества.
Громче всех, понятное дело, улюлюкали и кричали мои друзья.
Но Шаумо делал вид, что не замечает этого, и принялся высокомерно вещать:
— Мой царственный собрат сказал здесь, что Тохарская империя пала, но это не так. Тохарская империя жива, пока есть я — её последний легитимный правитель и её народ. Отмечу, что тохары своим огнём, кровью и жизнью спасли весь остальной цивилизованный мир от демонов. Стали, можно сказать, живым заслоном на пути врага. И заслуга вашей сытой, безопасной, можно сказать, жирной жизни — это именно тохары, которые стоят на рубежах до сих пор, которые воюют на Стене с демонами!
Тут он покосился на китайца, вытер пот со лба, но всё же продолжил:
— Всё-таки тохары живы: до сих пор частью расселены по Китайской империи, несут свой воинский долг; частично расселены в других империях тоже — и там продолжают жить. Поэтому я с гордостью и надеждой в сердце уповаю на то, что Тохарская империя всё ещё жива и что, возможно, когда-нибудь мы сможем обрести заново свои земли. И вот тогда истинный огонь тохаров возродится!
Молодой китайский принц смотрел на Шаумо с лицом, которое явно выражало примерно следующее: «Ты что несёшь, придурок?»
Я сидел, едва сдерживая себя, чтобы не расхохотаться.
— Кажется, его даже убивать не придётся, — сказал я Агносу. — Его сейчас китаец сам пришьёт после праздника.
— Но мы не должны полагаться на авось, — ответил на это Агнос. — По сути, у него просто заело, что сначала отжали реликвию, сделали своей, а теперь уже и тохаров ни во что не ставят. И вот он просто решил таким образом выпендриться: «Тохарская империя жива» и так далее, и тому подобное.
Впрочем, представление внизу только начиналось.
— И, если когда-нибудь тохары смогут отвоевать собственную родную землю, империя возродится, — возвестил Шаумо, — то, конечно же, во главе её вновь стану я, последний потомок Аденизов.
И вот в этот момент уже практически весь стадион начал улюлюкать, кричать «фу! фу!» и освистывать оратора.
— Ну что, — я глянул на Агноса, — похоже, наш выход.
— А давай, — согласился тот.
И когда я запрыгнул на него, то сказал:
— Только стань видимым. Пускай заметят нас пораньше.
И Агнос стал не просто видимым, он ещё вымахал на несколько метров в высоту, и по его шкуре пробегали огненные всполохи.
Со стороны должно было показаться, что вот сейчас, на юбилей обретения реликвий, прямо с неба китайскому императору сошёл огненный дракон.
* * *
Мы пролетели пару кругов над амфитеатром и убедились, что нас заметили. При этом на стадионе снова воцарилась тишина, прерываемая только ахами, вздохами и возгласами восхищения.
Агнос снизился практически в самом центре, перед трибуной. Он не приземлился, а завис в воздухе напротив сына китайского императора.
У китайца глаза раскрылись настолько, что его сложно было отличить от обычного европейца.
Причём в этих самых глазах я явственно читал два порыва.
Первый: «Хочу-хочу-хочу эту огненную зверюгу!»
Второй: «Убейте, убейте её всадника, потому что я хочу его зверюгу себе!»
А вот у моего сколькито-юродного там родственника глаза вообще сначала сошлись в кучу, а потом разошлись в разные стороны.
И в первую очередь я обратился именно к нему:
— Если бы ты имел хоть малейшее представление о том, что на самом деле происходит с тохарами, — проговорил я так громогласно, как только был способен, и в целом у меня получилось: лёгкие и связки этого тела позволяли говорить весомо, да и Артём Муратов с магией воздуха, видимо, как-то успел подсобить, — ты уже бы знал, что Тохарская империя восстанавливается. И делает это она явно не под твоим руководством, а под руководством другого наследника из рода Аденизов.
— Это кого ещё⁈ — взревел Шаумо, взвизгнув на последнем слове.
Китайский принц тоже явно напрягся, и к нему уже спешила охрана. Он осадил Шаумо и проговорил, обращаясь ко мне:
— Китайская империя не знает ни одного из наследников Аденизов за последние четыреста лет, кроме вот этого, — он ткнул пальцем в толстяка с рыжей косой. — Мы являемся носителями истинного огня в этом мире, потому что мы — истинные сыны Дракона!
Я едва подавил смех.
— Что-то я не вижу у вас ни одного дракона. Аденизы — сыны Саламандры, и видишь, кто пришёл со мной? Самый настоящий бог. А кто стоит за твоей спиной, носитель истинного огня?
И, кажется, я сходу нащупал болевую точку, потому что сын императора реально вскипел. Он повернулся к Шаумо и бросил ему:
— Ну-ка быстро реши проблему! Это ваши клановые разборки. Он нам не должен испортить праздник!
Шаумо тем временем уже собрался и сделал два шага по направлению к нам.
Тем временем Агнос спустился, я сошёл с него и тоже сделал несколько шагов к трибуне, показывая, что я на полторы головы выше своего родственника.
— Ты вообще не можешь зваться истинным тохаром, — вернув себе былую надменность, проговорил Шаумо. — И вообще, ты неизвестно кто. Ты выскочка и самозванец, поэтому не можешь говорить от имени тохаров. Вот я — племянник последнего императора, а ты-то кто?
— А я — Виктор Адениз, кровь от крови Арена Адениза, наместника Агни в северной провинции Тохарской империи.
Рот Шаумо искривился в брезгливой усмешке.
— Да чем ты вообще можешь доказать, что ты из Аденизов? Красный цвет волос можно, знаешь, и красочкой нанести.
— Да я много чем могу доказать, — ответил я, расставляя ноги пошире. — Например, тем, что у меня в руках есть одна из реликвий рода Аденизов, а именно яйцо дракона. И в отличие от тебя, как раз у меня эта родовая реликвия есть, а вот у тебя — нет. Знаешь почему? Потому что ты отдал её китайцам за то, чтобы вкусно жрать и сладко спать. Поэтому ещё большой вопрос, кто из нас истинный Адениз.
У китайского принца глаза превратились в узкие щёлки