Оля спит уже, доверчиво прижавшись щекой к моей груди, а я все не могу руки успокоить. Все глажу ее, скольжу по голым ногам, спине, мягко трогаю грудь, бедра. Шелковая кожа под моими ладонями нагревается, такая чувствительная, такая нежная…
Щеки Оли розовеют, она во сне неосознанно, чисто на инстинктах, прогибается, мягонько ерзая по мне.
Откидываюсь бессильно затылком на спинку сиденья, прикрываю глаза.
О-о-о… Какое мучение… Какой кайф…
Так долго еще до рассвета…
Так хорошо, что так долго…
10. Оля. Ты меня найдешь?
— Хочешь еще печенье?
У меня последняя заначка, обычное печенье “К чаю”, купленное дедом специально в дорогу. В пачке девять штук. Две из них я съела, четыре — Сава. И, судя по голодному взгляду, явно не против и остальное умять.
— Нет, это твое, — решительно отказывается он, но я настойчиво пихаю ему в руки упаковку.
— Не хочу.
Реально не хочу, в горло ничего не лезет.
И напряжение такое по всему телу, что просто ужас. Так бывает, когда понимаешь, что неизбежное вот-вот наступит. Что считанные часы, а то и минуты, остались до чего-то серьезного. До какого-то очень-очень важного события в твоей жизни.
Все внутри скукоживается в одну горячую точку, прямо в центре груди. И ни вздохнуть, ни выдохнуть.
У меня с самого утра такое.
С того самого момента, как проснулась в объятиях Савы.
Встрепенулась, сначала не поняв, где нахожусь, что случилось.
И только спустя мгновение накрыло воспоминаниями и жаром от этих воспоминаний. От того, что происходило между нами этой ночью.
Очень важное.
И очень развратное.
Неужели, все парни такое делают со своими девочками? Как-то у меня на этот счет не было никакой дополнительной информации.
Поцелуи, обнимания… Да, черт, даже секс! Про это я, само собой, знала чисто теоретически.
Но вот в деталях…
Что парень может такое делать… Руками. И губами. И… И что это вообще не механический процесс, оказывается! Что это — до такой степени будоражащее, безумное, горячее, волшебное, в конце концов, ощущение… Этого никакими словами, никакими видео не передать… Только прочувствовать.
Я сполна прочувствовала.
И утром не могла в себя прийти от смущения, волнения и еще чего-то… Невероятного.
Сава спал, крепко обнимая меня во сне, прижимая к себе.
А я, чуть-чуть отклонившись, что не потревожить и в то же время лучше рассмотреть, изучала его лицо. Такое близкое сейчас. Невозможно красивое.
Надо же…
С первого взгляда он мне показался привлекательным, да. А вот сейчас я поняла, что это слово вообще ему не подходит. Он не просто привлекательный. Он нереально красивый! И татушки, пирсинг, выбритые по-хулигански виски вообще его не портят! Наоборот, шарма придают.
Такой роскошный бэд-бой, невероятный красавчик… Он, наверно, в своем баре ужасно популярный… Только улыбнется, и все девчонки бегут, чтоб именно этот красавчик сделал им коктейли.
В воображении сразу же нарисовался Сава в окружении красивых раскованных девчонок, четко знающих, чего они от него хотят, и настроение испортилось.
А еще в груди поселился тот самый ком, темный, не дающий дышать. Потому что я вспомнила, что сегодня, через пару часов буквально, мы уже приедем… И что там будет дальше, вообще непонятно.
Мысль, что Сава может просто со мной попрощаться и уйти, была острой и болезненной. Но я ее живо отогнала, решив, что в любом случае мы поговорим перед тем, как сойти с поезда. И разберемся, что делать дальше.
Видимо, я увлеклась изучением лица спящего Савы и потеряла бдительность, может, шевельнулась неловко, потому что он открыл глаза, машинально сильнее сжал меня под пледом прямо за ягодицу, подтащил ближе к себе, заставив ощутить, что там, внизу, твердо все. Я смутилась, покраснела, задумавшись, а оно вообще обмякало за ночь?
Сава сфокусировав на мне чуть сонный взгляд, улыбнулся и хрипло прошептал:
— Офигенно доброе утро…
Я смущенно положила руки на его плечи, несмело улыбнулась, и Сава тут же притянул меня еще ближе, сжал и поцеловал.
О-о-о…
У меня все смущение из головы выбило! Тело настолько быстро отозвалось на простую ласку опытных губ, настолько сладко мне стало, что непроизвольно выгнулась, притираясь сильнее, раскрыла рот, позволяя настойчивому языку проникнуть, коснуться моего, закружить в нежном горячем танце…
Это было офигенно-о-о…
— Молодые люди, вы бы хоть чуть-чуть постеснялись, — проворчала бабка из ряда напротив нашего, — мало того, что всю ночь тут непотребничали, спать не давали, так еще и утром… Нельзя же так! Тут общественное место…
Я вздрогнула, испуганно замерев в руках Савы.
Боже…
Боже-боже-боже! Ужас какой! Ужас!!!
Я-то думала, что все спали… Я так на это надеялась… О-о-о…
— А вы не смотрите по сторонам, бабуль, — спокойно отозвался Сава, настойчиво придерживая меня за бедра и не позволяя спрыгнуть, — и не завидуйте.
— Вот ты нахал какой! — возмутилась бабка, — завидовать! Чему завидовать? Блядству? Тоже мне! Да в мои времена девочки такое себе не позволяли! А тут как проститутка!
Ее голос пронзительно ввинчивался в мою голову, словно шуруп вкручивали дрелью. На глазах выступили слезы от стыда.
Она же… Это же, наверно, все окружающие так обо мне думают… Что шлюшка, за пару часов знакомства позволила парню с собой все, что ему хотелось, творить! И не объяснить ведь то, что внутри тебя происходит, то, что с ума сводит! Чему противиться никак не получается!
— Ой, бабка, да заткнись ты, — лениво перебил ее сидящий неподалеку мужик, — дело молодое, если сама не помнишь нихера уже, как оно бывает, то и к другим не лезь. Они ничего такого не делают. Подумаешь, целуются. А когда им еще целоваться и тискаться? Не в твои же годы.
— Да это же срам! — переключилась бабка на новую мишень, но мужик оказался несгибаемым, словно молот Тора.
— Срам — это когда твари всякие к девчонке пристают, а такие, как ты, даже ухом не ведут. Из всего вагона только парнишка и побеспокоился… Не лезь, я сказал. Не твое дело.
— Сам-то чего не помог, раз такой правильный? — язвительно спросила бабка.
— Чего-чего… — пробормотал мужик с досадой, — тоже не сообразил сходу. А потом… Думал. У меня жена. Двое детей. Пырнут ножом меня в живот, и все. Кому они нужны будут?
— Вот-вот! — с презрением подытожила бабка, — все вы такие! Только со стороны лаять! А как до дела, так вот такие бестолочи, как этот, вперёд и лезут.
Все время, пока соседи по вагону ругались, уже забыв про нас, мы с Савой просидели молча, тихо дыша друг