И которого не хотелось выныривать в реальность.
Но пришлось…
— Мне надо… В туалет… — тихо сказала я, и Сава разжал руки.
Напоследок горячие ладони прошлись по моим бедрам, поправляя сбившуюся юбочку.
Я ничего больше не сказала, прихватила из сумки косметичку с зубной щеткой и пастой и двинулась по проходу к туалету.
Пока шла, слышала, как продолжали со вкусом переругиваться бабка и мужик, и казалось, что все смотрели мне вслед. И тоже осуждали.
Потом мы с Савой заваривали чай и завтракали печеньем.
И молчали, приглядываясь друг к другу и забивая эфир чем-то несущественным. Повседневным.
Дележкой печенек, например…
— Хорошо, — соглашается Сава, — только если ты меня покормишь.
И улыбается так шало и безумно, что не могу противостоять. Котяра. Хитрый. Умный. Всегда добивающийся своего.
Протягиваю ему печеньку, он прихватывает зубами, откусывает. Слизывает крошки с нижней губы… Ох…
— Еще… — шепчет он, провокационно глядя на меня.
Опять кусает из моих рук…
Придерживает за запястье, когда хочу убрать ладонь.
— Крошки… На ладошке…
И губами прямо в центр ладони… О-ох…
Смотрю оглушенно, как Сава скользит губами уже по запястью, прикусывает там, где неистово бьется венка. Меня морозит. Мурашки по коже размером с хороших таких кабанчиков!
И взгляда не могу оторвать. Держит. Всем держит. Не отпускает…
— Конечная станция, — по проходу идет проводница, разрушая наше общее на двоих безумие.
Сава тоже вздрагивает, с досадой смотрит ей вслед, а потом — на меня. Хочу убрать руку, не пускает.
Тянет ближе, заставляя сесть рядом, а не напротив.
— Ты куда с вокзала? — спрашивает он.
— Домой… — бормочу я растерянно. И решаюсь уточнить, — а ты?
— У меня… дела будут, — после небольшой паузы говорит он, стрельнув взглядом куда-то в сторону, — а потом… Мне надо твой номер. И адрес.
Я растерянно диктую ему номер телефона и говорю, где живу.
— Как только телефон найду, сразу тебе наберу, — говорит Сава и настойчиво смотрит в глаза, — ты ответь, поняла? Обязательно. Я тебя не отпускаю.
— Поняла… А ты… Меня найдешь?
Очень глупый вопрос, согласна.
Но я так теряюсь…
А он так настойчиво смотрит. И говорит…
— Я тебя и не собираюсь терять, птичка, — без улыбки, очень-очень серьезно отвечает Сава.
11. Сава. Когда все проебал…
Раньше я как-то не понимал ценности времени и проебывал в расслабоне и веселье кучу часов и дней.
А, оказывается, время — оно может спрессовываться в мгновения. И каждое из этих мгновений — нереальная ценность.
Каждая секунда нашей ночи с Птичкой — горячая, безумно дорогая бусина в четках, которые хочется бесконечно перебирать в пальцах, кайфуя от воспоминаний.
Ее запах, ощущение ее тела в руках, кожи гладкой под пальцами, подрагивающие влажные губы — сладкие, огненные бусины.
Как их забыть? Выкинуть из головы?
Никак.
Да и незачем.
Уже на перроне, я еще раз утрамбовываю в голове основные ключевые моменты: где живет моя Птичка, какой номер телефона, короче, полностью плацдарм пробиваю.
Провожаю ее на автобус, смотрю, как заходит, садится.
Машет мне ладошкой из окна.
Дико страдаю от того, что автобус — страшенная развалюха, а водила — усатый черт с золотыми зубами. И это вообще не безопасно!
Когда автобус отъезжает, отправляю Гошу следом, проверить, как моя девочка доехала.
А сам сажусь в семейный "Рэндж", потому что наказание мое кончилось, и теперь у меня снова есть все привычные привилегии.
Сходу требовательно протягиваю ладонь к Паше, и тот отдает мне телефон.
Включаю и в первую очередь, прежде чем открыть ворох входящих, вбиваю номер телефона моей Птички.
И набираю.
— Алло? — настороженно отвечает она, и я расплываюсь в неконтролируемой улыбке. Моя девочка…
— Это я, Птичка, — хрипло говорю я.
— Ой! — удивленно восклицает она, — ты так быстро телефон нашел?
— Да, знакомого встретил… — неуверенно вру я, сходу как-то даже и не придумав нормальную легенду и дико палясь.
К счастью, моя девочка — наивная до беспредела. И сейчас мне это на руку.
— Это мой номер, малыш, запиши, — говорю я.
— Хорошо, — покладисто соглашается она.
И прямо по голосу чувствую, что рада мне.
Рада, что позвонил.
И это так греет, прямо нежной кошачьей лапкой по ладони.
Пушисто и няшно.
— Ты… — она смущенно замолкает, а затем говорит все же, — ты приедешь?
— Да, малыш, конечно… — бормочу я, поглядывая на совершенно равнодушного к нашему разговору Пашу, просматривающего свой телефон с дико напряженной и хмурой мордой. Похоже, ему тоже за два дня море указаний прилетело, как только объявил боссу, что мы на месте. — Я только чуть-чуть с делами разберусь… С доками, картами и тому подобное…
— Да, это же столько времени занимает… — сочувственно вздыхает Птичка, и я улыбаюсь еще шире. Как только физиономия не трескается, фиг его знает.
— Разберусь, малыш, — хриплю я, косясь снова на Пашу. Не, не слушает. Занят.
И отлично.
Почему-то мне сейчас важно, чтоб никто мои разговоры с Олей не слышал. Это — только моё. То, чем делиться не хочу ни с кем.
Оно как-то так глубоко внутри, что даже не осознается. Просто есть — и это хорошо.
Сейчас доберусь до дома, помоюсь, а то грязный, как черт, переоденусь… И обратно. К ней.
Смотреть, чего там за хата.
И завершать то, что начали в поезде. Но уже на другом уровне, более качественно.
“Ты ведь меня найдешь?” — спрашивала она. И глазки такие тревожные были, настороженные.
Глупенькая.
Да даже если бы не дала свои координаты, нашел бы!
Без вариантов.
Отрубаю звонок и смотрю на Пашу, с все более обеспокоенной рожей изучающего свой телефон.
— Че такое там? — спрашиваю у него.
— Глянь в сообщения, — отвечает он.
Открываю мессенджер… И охуеваю.
Читаю сначала последние, уже финалочку пиздеца. А потом — с самого начала. Выдохнув, с чувством, с толком, с расстановкой.
И, пока читаю, думаю о том, что время — это реально ценность.
Вроде бы, на два дня всего выпал из обычной жизни, а столько проебал!
Но и приобрел, конечно, несравнимо больше.
Но все равно! Все равно, блядь!!!
Пока меня не было, оказывается, тут чуть ли не госпереворот учинили в одной, отдельно взятой империи.
Империи моего отца, Симонова Андрея Савельевича, которого в очень узких кругах кличут Сим-Симом. Кличка эта — говорящая, как можно понять. И означает она как раз то самое, что и в сказке про Али Бабу. То есть, место, где полно сокровищ. И вытащить эти сокровища из хищных лап этого места вообще не представляется