Кроме как в сказке.
Ну, сказки врут.
А вот жизнь — она справедливая.
И правильная.
Мой отец никогда не отпускает того, что принадлежит ему. Как и мой старший брат, обрадовавший меня этой душевной поездочкой, Сандр Симонов. Да и я, собственно, тоже Симонов. Типичный самый. Со всеми фамильными приятными чертами, типа холодности, сволочизма, способности мертвой хваткой в горло вцепляться и абсолютного неумения отдавать то, что оказалось в руках.
Пока я грел жопу на жестких сиденьях поезда и спасал маленькую сладкую Птичку из лап извращенцев, моего отца попытался нагнуть старый деловой партнер.
Для этой цели он оплатил рейдерский захват парочки наших предприятий и украл девчонку моего старшего брата, маленькую аппетитную блондиночку Анжелику.
Последнее было его роковой ошибкой.
Сандр тупо слетел с катушек, а, учитывая, что он и без того не сильно в адеквате был, когда я его последний раз видел, то понятно, что всем досталось.
Была полноценная осада, захват, засланный казачок и прочие прелести. Которые я проебал! Всего два дня не было, и надо же! Не поучаствовал в самом крутом мероприятии этого года!
Пиздец, Сандр, удружил! Ничего хуже в качестве наказания он придумать просто не мог.
Ну вот что стоило тому уроду, на свою голову поверившему в собственное бессмертие и по этому поводу полностью отрубившему все виды мозгов, включая спинной, не начать свой переворот попозже? Что я успел поучаствовать?
Закон подлости, не иначе!
12. Старая жизнь с новыми переменными
— Да, дедуль, все в порядке… — я придерживаю трубку у уха, открываю дверь в квартиру, пыхтя от натуги, потому что замок древний, ключ от него — ровесник замка, и как-то они меня сразу не полюбили. — Еще не зашла… Только с поезда…
— А чего не позвонила сразу, как из вагона вышла? — ворчит дед, — и вообще… На два дня пропала. Я извелся весь. Хорошо доехала?
— Да все хорошо, дедуль… — вздыхаю я, — а чего звонить, деньги тратить? Тем более, что там в дороге связи не особо было много, не ловило…
Мне ужасно стыдно обманывать деда, но не рассказывать же, насколько насыщенной была в этот раз моя поездка!
Дед, он такой… Психанет и не пустит никуда больше. А я и без того едва уговорила его… И, может, даже не уговорила бы, но тут случилось несчастье, которое обернулось для меня удачей, хоть и плохо так думать.
Умерла двоюродная сестра деда, баба Катя, и ее квартира перешла по наследству к нему. Случилось это все этим летом, дед сам не мог уехать, как раз самая работа у него в лесничестве, да и замены никакой никогда не было, потому оценивать новую недвижимость поехала я.
Это был первый раз, когда я уезжала одна, да еще и так далеко, больше, чем за полторы тысячи километров от дома!
В тот первый раз я, правда, ехала в плацкарте, и, в принципе, путешествие показалось легким и интересным.
Этот город меня поразил своими широкими улицами, зеленью, такой другой, совсем не похожей на наше южное буйство, но по-своему богатой. А еще тут была река. Широкая, спокойная, тихая, она гнала свои волны мерно и гордо. Ласково обнимала мои голые ступни, дышала свежестью с легким привкусом тины.
Прямо посреди реки рассыпалось кувшинками в голубой глади много-много маленьких островков, куда жители города любили плавать на лодках.
А еще тут был красивый исторический центр с старинными зданиями, небольшой белокаменный кремль, смотрящий прямо на реку, и совершенно невероятный бизнес-сити, с высотными зданиями и сверкающими хромом и стеклом огромными окнами.
Короче говоря, город мне очень понравился, куда больше Краснодара, в последнее время ставшего совершенно невыносимым из-за толкотни, пробок, дичайшей жары и обилия переселившегося туда народа.
Мы с дедом крайне редко выбирались из нашего леса в город, он — так вообще от силы пару раз за все время, что я помню, и потому каждый раз городская толчея меня утомляла и сбивала с толку.
А тут…
Вроде и народу много, больше, чем в Краснодаре, а все равно дышится легче.
Я приехала летом и поразилась тому, насколько тут не душно. Комфортно. С реки постоянно дул свежий ветер, много зелени давало хорошую тень, асфальт не плавился, трава не жухла.
И я поняла, что хочу тут жить.
Не в Краснодаре, где у меня, после тишины нашей лесной заимки, постоянно болела голова, не в лесу, потому что все хорошо до поры, до времени, мне учиться хочется, профессию получить. И мир посмотреть, в конце концов. А в лесу этого не сделаешь.
Квартира, маленькая скромная однушка в одном из старых районов, с пятиэтажными хрущевками, утопающими по самые крыши в тополях и березах, показалась мне невероятно милой. Конечно, очень старенькая, запущенная, не знавшая ремонта, наверно, с момента постройки, но чистенькая и светлая.
Спасибо тебе, баба Катя, за подарок!
Я сходила на кладбище, потратила деньги на простенький крест и оградку, принесла фотографию из альбома, найденного в одном из шкафов.
Со снимка на меня смотрела строгая женщина с жесткими морщинами у губ. Дед говорил, что баба Катя не была никогда замужем. Собиралась, но ее жених, моряк, погиб. И она больше ни на кого никогда не смотрела.
— Это — напасть наша, Никифоровых, — ворчал дед, — однолюбы мы. Что бабы, что мужики. Так что ты смотри, Олька…
Я только отмахивалась.
Какая любовь, о чем он, вообще?
Нет, это не для меня!
Дед хотел продать квартиру, отложить деньги мне на жилье в Краснодаре. Но я уговорила его этого не делать.
В конце концов, ну сколько можно было выручить за эту крошку? Только на первый взнос в Краснодаре, где цены на жилье скакнули запредельно.
А, учитывая, что мне сам город понравился безумно, да и универ тут имелся, очень даже хороший…
Дед возмущался, что далеко, что боится меня отпускать, и нечего, вообще… Но тут я проявила свой фирменный Никифоровский нрав и уперлась руками и ногами.
Применила секретное оружие: огромные кошачьи глазки. И дед не устоял, конечно же.
Две недели я отмывала квартиру, приводила в порядок сантехнику, а заодно изучала возможности поступления в универ, на факультет журналистики.
К сожалению, на бюджет я не попадала никак…
Да и на коммерцию очно тоже. А вот заочно… Узнав, сколько стоит обучение за семестр, я заплакала.
И позвонила деду, сказав, что вернусь обратно.
Денег было взять неоткуда.
Но дед, поворчав, уточнил сумму, а затем огорошил, что у него есть деньги