Они тоже умерли. Не будет их теперь.
Я должна же плакать?
А я не плакала больше. И даже не тянуло.
Я невероятно спокойна, настолько, что самой страшновато, если честно.
Может, у меня и не было таких сильных эмоций, может, я себе надумала их? Как и того Саву, моего любимого, простого парня, который так сладко целовал меня ночами. И не играл со мной, как с котенком подзаборным.
— Олька, — возле меня тормозит байк, Витек стягивает шлем с головы, улыбается, — чего со связью? Я тебе вчера звонил, хотел стрельнуть конспект по основам…
— А, поменять пришлось, — говорю я, — потом кину новый. Пошли?
— Ага, только байк припаркую.
— Ну, до встречи тогда.
Я захожу в универ, сдаю куртку в гардероб, иду к кабинету, где должна быть первая пара.
И натыкаюсь взглядом на Саву.
Он стоит чуть в стороне от гардероба, и, похоже, что давненько, явно караулит меня.
Ох… Черт… Я как-то не планировала вот так, сразу… Но, с другой стороны, чем быстрее, тем лучше?
Сава, заметив меня, вскидывается, словно охотничий пес, почуявший добычу, разве что ногу не подбирает, как сеттер. Впивается в меня взглядом.
Выдыхаю.
Сжимаю крепче сумку.
И иду.
— Привет, малыш, — голос Савы хриплый, напряженный, — как ты?
— Твоими молитвами, — сухо отвечаю я любимой дедовой фразой. Правда, он обычно еще добавляет: “Не дождетесь”, но это совсем кринжово звучит.
— Блядь… — выдыхает Сава, проводя ладонью по волосам и ероша их еще больше, — я… Не знаю даже, с чего начать…
А у меня сердце болит опять. И внезапно так стреляет, надо же!
А я-то переживала, что дура бесчувственная! А я… Нифига не бесчувственная, хотя и дура, тут без вариантов!
Как мне с ним говорить сейчас, когда руки так и тянутся — зарыться пальцами в его непослушные волосы, провести до затылка, царапнуть… Подушечки пальцев зудят от этого нестерпимого желания!
И так больно, господи! Так тоскливо!
Наверно, Сава что-то такое читает в моем взгляде, потому что тоже подается вперед, глаза горят лихорадочно.
Но я отшатываюсь, потому что теперь не могу его близко ощущать. Это слишком больно.
Слишком.
Я не смогу с ним говорить.
Я не вывезу!
30. Оля. Я вывезу
Желая немного больше личного пространства хотя бы для того, чтобы воздуха глотнуть, я делаю шаг назад, затем еще и еще, а после и вовсе разворачиваюсь и иду по направлению к рекреации, боковой, рядом с вестибюлем.
Там обычно тихо, потому что находятся только библиотека и метод кабинет кафедры философии, так что есть возможность поговорить.
Чтоб не помешал никто.
А то в вестибюле с нас глаз не сводили, я прямо горела вся от излишнего внимания.
Конечно, дело не во мне, а в Саве, который, если все правильно теперь понимаю — главная звезда универа.
И его интерес ко мне наверняка кажется странным.
Даже мне самой.
Я и не знаю, что хочу услышать от него, что было бы для меня важным… Наверно, объяснения? Извинения? Но зачем они мне? Что они изменят? Ничего. Вообще ничего.
Только боли добавят.
Но и тянуть это все бесконечно нельзя. Надо, как засохший бинт от раны — рывком.
В вестибюле, тонком и узком, как кишка, я сажусь на подоконник и смотрю на Саву, снизу вверх.
Наверно, это не выигрышное положение, но мне откровенно пофиг. Главное, что, пока сижу, не упаду. А вот стоя… Возможны варианты, блин. Я не такая сильная, как думала о себе.
— Птичка, — начинает Сава, чуть наклонившись и уперев ладонь в стену надо мной, но я перебиваю.
— Не надо так называть.
— Почему?
— Потому что меня так мог мой парень называть, простой бармен, с которым в поезде познакомилась, а не ты. Тебя я не знаю.
— Птич… То есть, Оль… Ну это же бред. Ну реально. Я — тот же самый! Ничего не изменилось!
— Вот как? Вообще ничего?
— Ничего!
Я смотрю в его лицо, красивое лицо уверенного в себе человека. Парня, у которого по жизни все легко и просто. Которого любят девушки, и карманы у него набиты баблом, и проблем-то в жизни всего лишь: в какой клуб вечером пойти. И думаю, что мы с ним — не просто с разных планет. Мы с разных вселенных, блин!
Ни одной точки соприкосновения!
Как я раньше-то не понимала?
— То есть, ты хочешь, чтоб мы по-прежнему были вместе? — чего мне стоит это спокойствие, один бог знает, — хочешь, чтоб жили в моей квартире, делали ремонт, планировали будущее…
В его взгляде что-то такое тоскливо-болючее мелькает, но на мгновение всего. А затем Сава кивает.
— А когда тебе надоест эта игра в принца и нищего, то ты свалишь в свой дворец… Хотя, нет! — меня неожиданно топит болезненным возбуждением, весельем горьким, — ты меня с собой позовешь! И мы будем жить в твоей квартире в городе! У тебя же, наверняка, есть квартира?
Помедлив, он кивает.
— И где?
— В “Спутнике”
Я закрываю глаза на мгновение.
“Спутник” — это элитнейший ЖК, построенный всего год назад. Я не так давно наткнулась на рекламный ролик про него. Шикарные интерьеры, вестибюль, как в самом роскошном отеле, консьерж-сервис, бассейн на крыше, спортзал для жильцов, на первых двух этажах — всякие нужные жильцам сервисы. Посторонние — лишь по пропускам или персональному приглашению.
— Боже… Как тебе, должно быть, было забавно… Мой ремонт, попытки экономить… А все эти смешные планы… Ты хорошо повеселился, Сава, от души.
— Блядь, Птичка, — внезапно срывается он, наклоняется ниже, пытается прихватить меня за подбородок, но я жестко отбиваю его ладонь. Он бьет ею по стене со всей дури, — это все не так! Я же тебе говорил! Я в самом начале вообще нихрена не думал! Так получилось! Я не специально! А потом…
— А потом ты был слишком занят, трахая меня на всех поверхностях моей конуры, чтоб признаваться, — шиплю я ядовито, — конечно! Если бы сказал, то фиг бы удалось меня на секс раскрутить, да?
— А ты думаешь, что мне для того, чтоб уложить тебя в постель, понадобились бы дополнительные усилия? — я задела его своими словами, и он в ответ больно хлещет меня. Наотмашь. Так чувствительно, что эту фантомную боль я сразу всем телом ощущаю.
И отвечаю на нее так, как дед учил.
Ударом на удар.
Не пацифист он у меня совсем. И глубоко неверующий, потому про подставить