Но вряд ли получится.
Никифор… Надо же. У меня тоже парочка вопросиков будет…
48. Оля. Как снять напряжение
Перед тем, как зайти в дом, я поворачиваюсь к молчаливо идущему чуть позади Саве, чтоб объяснить, как надо себя вести с дедушкой, если хочет выйти отсюда с заводскими настройками и полным комплектом деталей, но Сава воспринимает мой жест доброй воли вообще по-своему, то есть, сграбастывает меня и жадно целует.
Прямо на пороге дома.
На глазах у всех охранников, браконьеров и Богдана, идущего на шаг позади.
Я от такой внезапности офигеваю и, нелепо взмахнув руками, повисаю в крепких объятиях.
В голове — паника жуткая, потому что дедушка, если увидит, разговаривать не будет! Пристрелит же!
И в то же время по крови гуляют еще не до конца переработанные эндорфины недавнего кайфа, мне остро хорошо и сладко до умопомрачения.
Убойное сочетание.
Позади шипит возмущенно Богдан, а ощущение количества взглядов, направленных на нас, превосходит все разумные пределы.
— Внучку мою отпустил, щегол наглый, — щелчок затвора заставляет нас с Савой замереть.
Ну конечно, глупо было надеяться, что дедушка пропустит эту демонстрацию. Он посягательство на свои границы чует за несколько километров.
— Сава, Сава-а-а… — осторожно тянет Богдан, пытаясь встать так, чтоб перекрыть дедушке возможную линию выстрела.
— Никифор, убери ствол, — холодно командует отец Савы, и, клянусь, мороз продирает от его голоса.
Жуткий совершенно мужик.
Сава же, безумный мой демон, вообще их не слышит!
Держит меня, дышит тепло в губы, усмехается, весело и нагло глядя в глаза.
— Прорвемся, Птичка, — шепчет он и чмокает меня снова, громко и нахально. Назло всем наблюдателям с оружием!
После чего распахивает дверь и идет первым.
Я, нервно пригладив волосы и вытерев губы, за ним.
Замыкает процессию Богдан с полными руками продуктов, которыми я его обрадовала, когда поднялась из погреба.
В комнате наблюдаем картину маслом: дед сидит у стола, злобно смотрит на Саву. Его ружье, из которого он и угрожал моему парню в окно — на столе перед ним. Поставлено на предохранитель.
Рядом, на стуле, спокойно откинувшись на его спинку, сидит отец Савы.
А его мрачный старший сын — у окна.
И чувствуется, что встал он там как раз в тот момент, когда дед выцеливал Саву.
Поразительная слаженность, да.
— Оля, иди к себе, — дед щурится на меня и повелительно указывает подбородком в сторону комнаты. Я по инерции делаю движение в том направлении, но Сава перехватывает меня за руку и удерживает рядом.
Выпрямляется, жестко глядя в лицо дедушке.
— Твой сын, Сим-Сим, явно не от тебя, — говорит дед, — никаких фамильных мозгов и инстинктов. Ты его проверял?
— Не называй моего сына ублюдком, Никифор, — все так же холодно отвечает его отец, — не заставляй меня забыть об уважении.
— Значит, ты — херовый родитель, раз уважению не смог научить своего младшего.
— Петр Игнатьевич, — вступает в разговор Сава, властно придерживая меня за руку и выступая вперед, — я бы хотел официально объявить, что Оля — моя девушка. Моя невеста.
Последнее он добавляет громче, потому что рядом я громко и неаккуратно захлебываюсь воздухом.
Пытаюсь кашлять, но Богдан заботливо хлопает по спине.
Раскрываю рот, беспомощно глядя то на Саву, решительного и серьезного, то на дедушку, которого сейчас сто процентов удар хватит. А потом он ружье свое возьмет, и тогда уже всех присутствующих чего-нибудь хватит…
Отец Савы выражения лица не меняет вообще. Его брат чуть сдвигает брови. Богдан за моей спиной давится смехом.
А я давлюсь воздухом и злобой. На Саву, в основном.
Потому что нельзя же так, сходу!
А поговорить???
Первым, как ни странно, приходит в себя дед.
— Садитесь, — говорит он и гостеприимно сдвигает чуть в сторону ружье.
Сава храбро шагает вперед, садится, тянет меня рядом, себе на колени. Но я, все же, не до такой степени отбитая, да и Богдан соображает шустро, подставляя мне стул.
Усаживаемся.
Молчим, глядя друг на друга.
Долго молчим.
Так сказать, придаем моменту торжественности.
Дедушка никуда не торопится, последовательно расчленяя взглядом сначала меня, а затем Саву.
Сава не отстает, глаз не опускает, смотрит дерзко и нагло.
Дразнит.
И чувствуется, что это молчание ледяное, это напряжение взорвется сейчас чем-то жутким. Трешем каким-то.
И случится несчастье.
Я очень остро это чувствую, колкие искры по коже, словно от статического электричества…
— А у вас там енот катается верхом на волке, — неожиданно нарушает это жуткое молчание Богдан.
Все, как по команде, поворачиваются к нему.
Богдан стоит у окна, рядом с Александром, и смотрит на улицу. Его лицо спокойно, расслаблено и удивлено. Он чуть приподнимает брови, косится на нас, с немым изумлением изучающих его, так не вовремя влезшего в нашу напряженную борьбу взглядов.
И, нисколько не смутившись, добавляет задумчиво:
— Это нормально, вообще? Волки же едят енотов?
Все теперь смотрят на улицу, где Крошка, уцепившись всеми лапами, распластался на спине Жучка и катается на нем, словно на ездовой собаке.
Пару секунд в комнате царит удивленное молчание.
А после дедушка, усмехнувшись, говорит:
— А вот на родне у тебя природа не отдохнула, Сим-Сим. Племяш?
— Да, — кивает тот, — сын брата. Двоюродного.
— Вот как? — удивляется дедушка, — это того, которого северные?..
— Да.
Дедушка смотрит на Богдана, щурится.
— У тебя был интересный отец, щегол. А я-то думаю, на кого так сильно смахивает парень…
— Спасибо, — кивает Богдан, — но я его не знал.
— Ну да, — дед прикидывает что-то в памяти, — тебе же, когда это все… Года два, наверно, и было…
— Не могу сказать, — отвечает Богдан спокойно, продолжая наблюдать за Жучком и Крошкой, уже кувыркающимися в траве. Незаметно, чтоб эта тема его хоть как-то увлекала, — до недавнего времени я думал, что мои родители меня бросили.
Ого…
Смотрю на Богдана, выискивая в его равнодушном лице эмоции, но ничего не нахожу. Спокойствие и отстраненность.
Перевожу взгляд на дедушку.
И понимаю, что напряжение, вызванное нашим появлением, нашим поведением и словами Савы, спало.
Дедушка смотрит на меня серьезно, тревожно и хмуро. Он явно не одобряет мой выбор.
Но стрелять не будет.
И это уже хорошо.
— Ну что же… — отец Савы тонко чувствует перемену настроя, — думаю, нам есть, что обсудить. В связи с вновь открывшимися обстоятельствами… Да?
49. Оля. Разговор с дедушкой
— Давайте покушаем сначала, — ощутив, что напряжение спадает, я вспоминаю о своей роли хозяйки.
Встаю, иду в сени, где на столе остались сложенные Богданом продукты.
Теперь