Я подошёл к двери. Курьеры уже раскрывали рты, чтобы что-то сказать, но я их перебил первым:
— Ждать. Заносить будете только по моей команде. Там внутри две разъярённые женщины, и они вас порвут в клочья. Так что внесли — и сразу бегом обратно.
Их лица вытянулись, я усмехнулся про себя и толкнул дверь.
Внутри мои невесты уже стояли прямо у входа. Ждали. Сразу поняли, что я скоро появлюсь. И, конечно же, попытались заговорить одновременно:
— Аристарх, ты пойми, мы хотели…
Я поднял руку.
— Подождите. Все разговоры потом. Сейчас главное: нас пригласили на бал. Через сорок минут будет машина. У нас ровно столько времени, чтобы собраться.
Я кивнул в сторону двери:
— Сюда сейчас занесут очень много подарков — платья, украшения, коробки от местных родов. И от мелких, и от крупных. Так что выбирайте, в чём пойдёте.
Ольга коротко вдохнула — и я вдруг понял, что она на балу… не была вообще ни разу. Милена — была, но когда? В детстве, ещё до своей мутации. Вот почему у обеих в глазах одновременно вспыхнули азарт и паника: времени сорок минут, а выбора — на целый гардеробный дворец. Для женщин сорок минут — это почти издевательство.
Я поднял палец — курьерам:
— По моей команде. Волнами. Первая тройка — внутрь, коробки — на стол и у стены, упаковочную бумагу унесли — и свободны. Следующие — после них.
Оглянулся на девушек:
— Дышим. Спокойно. Раскладываем всё по местам: платья — на кровать, обувь — к дивану, украшения — на стол. Сначала силуэт, потом цвет, потом остальное. Если сомневаетесь — берём два варианта и решаем в конце.
Телефон в кармане снова завибрировал, будто пчелиный улей. Я даже не посмотрел.
Сначала запущу этот вихрь, потом перезвоню кому надо.
По моему кивку в комнату зашли первые трое курьеров с коробками и чехлами на плечах. Милена с Ольгой обменялись взглядами, в которых читалось всё сразу: «страшно», «хочу», «успеем?». И тут же обе, как по команде, сорвались с места — почти без слов договорились, кто за что берётся. Паника сменилась сосредоточенностью.
— Хорошо, — сказал я. — У вас тридцать пять минут. Через тридцать я выхожу в коридор. Кто не готов — поедет как есть.
Они синхронно покосились на меня так, что я, на всякий случай, сделал полшага к двери и махнул курьерам: вторая волна — внутрь.
Операция "Балл" начата.
Интерлюдия — Злата
Я ещё несколько секунд стояла в коридоре, не двигаясь. Он просто прошёл мимо, закрыл за собой дверь — и оставил меня одну. Я, дочь Императора, привыкшая, что каждое моё слово ловят и каждое желание исполняют… и вдруг — вот так. Жёстко, уверенно. Как будто я не принцесса, не любимая дочка, а обычная девчонка, которой можно сказать «молчи» и «жди».
У меня внутри всё бурлило. Злость, обида, непонимание, раздражение. И — что самое мерзкое — интерес.
Как он смел?
И почему это звучало так… правильно?
Да, я привыкла к поклонам и мягким фразам. Ко взглядам, от которых мужчины теряли голову. К робким попыткам угодить. Но он — не угождал. Он поставил меня на место.
Я сжала кулаки. Я дочь Императора. Я — Рюриковна! Никто не имеет права так со мной разговаривать!
А потом внутри шепнуло что-то неприятно правдивое: он имеет. Будущий муж.
Я резко тряхнула головой. Фу, Злата! Что за мысли? Какой муж? Это папа всё решил. Его решение, его игра. Мне должно быть плевать. Абсолютно плевать.
И всё же… почему я думаю не о папе, а о нём?
Я рванула в свою комнату. Хлопнула дверью, но остановилась на пороге.
Слуги уже вовсю орудовали: платья складывали в чехлы, книги в ящики, украшения в шкатулки. Всё методично, быстро, будто готовились заранее.
— Это что ещё такое? — мой голос прозвучал резче, чем я ожидала.
Старший даже не поднял глаз:
— Указ Его Величества, госпожа. Сегодня ваша последняя ночь здесь. Вещи отправляем в поместье мужа. Портал готов, груз уйдёт заранее.
Я прищурилась. Всё, значит? Решено за меня. Как всегда.
— Тогда передайте отцу: сегодня я сплю в постели мужа. Пусть знает.
Слуги переглянулись и засуетились быстрее. А я развернулась и хлопнула дверью так, что стены дрогнули.
Шла по коридору — и чувствовала, как горят щёки. От злости. И… от смущения.
Примерная дочь. Ха. Хотел — получи.
Сегодня я правда лягу в его постель. И пусть делает со мной всё, что захочет. Чтобы потом тебе, папа, было стыдно за своё решение.
Я усмехнулась. Но усмешка тут же сбилась, когда в голове мелькнула другая мысль:
А если… если он и вправду это сделает?
Я запнулась на шаге, потом ускорила шаг.
Нет, нет, перестань! Это не любовь. Даже не симпатия. Просто… он симпатичный. Да, чёрт возьми, симпатичный. Но это ничего не значит. Абсолютно ничего.
Я снова мотнула головой, как будто могла вытряхнуть все эти мысли наружу.
Но сердце стучало слишком громко, а упрямство только крепло.
Сегодня я буду в его постели. И это моё решение. Пусть отец подавится своей властью.
Конец Интерлюдии
— Девушки, у нас тридцать минут, — сказал я, глянув на часы. — Мне нужно ответить на пару звонков, а вы продолжайте.
Курьеры тем временем шли и шли. Один за другим, словно из бездонного портала. Казалось, этот поток никогда не закончится. Я уже начинал сомневаться: это вообще дворец Императора или проходной двор, куда каждый может затолкать своего курьера с коробками?
Милена и Ольга превратили комнату в ураган.
— Это платье! — Милена вытянула на свет чехол.
— Но посмотри, у него те же рюши, что и у этого, только здесь кружево тоньше, — Ольга вытащила другое.
— Зато к этому идёт вот это ожерелье, — Милена скинула шкатулку на стол.
— Нет, нет! Под это ожерелье лучше то голубое, но к голубому совсем не подходят эти туфли! — Ольга чуть ли не подпрыгивала на месте.
— Тогда меняем туфли, — Милена уже держала в руках другую пару.
— Но эти туфли подойдут к этому платью, а оно слишком вычурное…
Обе метались по комнате, примеряли, спорили, спорили ещё больше и снова спорили. Каждое новое платье вызывало восторг, сомнение и тут же бурю контраргументов. Каждое украшение открывало новые варианты, которые тотчас рушились от того, что «сюда лучше подходит другое».
Я уже терялся в этих рюшах, кружевах, оттенках и каблуках. Курьеры,