Надо будет расспросить Марка про его мутации. Всё никак руки не доходят. А ведь это важно. И нужно начать адаптировать его мутации и привести к нормальному внешнему виду.
И ещё вопрос: почему он стрелял? И что это за плетение, которое вспыхивает в Эхо людей? Чем ближе они подходят, тем яснее: это не магия в привычном виде. Скорее что-то вроде браслета на моей руке, скрывающего настоящий элементальный аспект. Или того кинжала, что давал Яков. Значит, речь о чём-то древнем. О силе, неподвластной нынешним магам. И вот это действительно интересно. Даже захватывающе.
Я снова скользнул в машину. Сначала присел, потом лёг на сиденье — так быстрее восстанавливаются силы, да и в окне светиться не хотелось.
Чувствую: вернулась примерно секунда боевого режима. Мелочь, но ощутимо. Теперь у меня в запасе около четырёх секунд. Смешно мало, но иногда и этого хватает.
И ловлю себя на мысли: да, всё это будто игра. Запас выносливости ощущается почти физически. Секунды уходят и возвращаются. Только вот цена ошибки совсем не игровая. Запас выносливости рассчитывается тут не каким-то выдуманным непонятным элементом, а секундами, минутами, часами.
Я даже успел на миг задремать. Всё-таки километр для обычного человека — не так уж и быстро. Максим сейчас не включал боевой режим, двигался на рефлексах, просто подкачивал Эхо в ноги. Да, бежал быстро, километров двадцать — двадцать пять в час, но не запредельно. Хватило времени, чтобы я прикрыл глаза и даже провалился на полминуты. Может, на минуту.
Очнулся уже от его крика:
— Господин! Вы где? Господин, вы где?! Аристарх Николаевич? Ваше Благоро…
Я буркнул, вылезая из машины:
— Да тут я! Лежу… Отдыхаю. — Пробурчал я вставая с сиденья.
Выбрался из машины и передо мной картина:
На руках у Максима был Марк. Как всегда — чёрная одежда, всё то же, в чём и выходил. И ни одной раны, ни ссадины. Интересно… как он его так вырубил, что не переломал ни руки, ни ноги?
Взглянув уже внимательно на них я убедился: бой для Максима Романовича не стал тяжёлым. Его Эхо не просело критично, баланс выносливости сохранился. Он не рвал себя до предела, не сжигал всё на усиление — и часть уже успела восстановиться. Двенадцатый ранг… да, такое быстрое восстановление — мне о таком только мечтать.
Но самое интересное было в Марке. В его Эхо явно пульсировало чужое плетение — куда ярче, чем у дворецкого Белозёрских. Я невольно склонился ближе.
— Не подходите, он опасен, — сразу бросил Василёк.
— Всё нормально, Максим Романович, — отрезал я. — Он заражён чем-то вроде вирусной части Эхо. Та же дрянь, что и у дворецкого. Только там сил вложили меньше, поэтому я и не заметил. А здесь — куда больше. Но и защита у Марка серьёзнее.
Слова сорвались сами — и я тут же мысленно выругал себя. Нельзя было так открыто говорить о том, что я вижу плетения. Это родовая тайна. Да, Васильку я доверяю, но рефлекс скрывать должен был сработать. А я проговорился.
Максим сделал вид, словно никто не сказал ничего важного и просто поделился наблюдением.
— Вот почему Марк так легко сдался, — сказал он, перехватив тело поудобнее. — Его защита не дала чужому полностью подчинить его.
— Наш Марк никогда бы не стрелял в глаз, — пробормотал я. — Всегда бил в центр головы. В этот раз он оставил мне шанс уйти. Значит, ещё борется.
Марк хрипло задышал, веки дрогнули. Он начал приходить в себя.
— Держи его, Максим! — рявкнул я. — Попробую снять эту дрянь. Но не уверен, что получится быстро.
Василёк сработал мгновенно. Подхватил Марка за руки, рывком прижал их к земле и сам прыгнул сверху. Ногами зафиксировал ноги, руками растянул руки в стороны. Жёсткая «распятка» — надёжно, без шансов дёрнуться.
Я сел напротив, опустился на корточки, меч лёг мне на колени. Если придётся — сброшу лишнюю энергию в него. Но риск огромный: клинок может сожрать мутации вместе с заразой. И тогда вместо легендарного убийцы останется лишь обычный боец. Восьмой-девятый ранг — и всё.
Я вдохнул, сосредоточился и скользнул вниманием в плетение.
Мое Эхо дрогнуло. Словно понимая, сейчас мы будем ковырять чужую структуру. И где-то в в голове прорычал Морок, который только и ждал, когда я снова сорвусь и потеряю сознание, и защита ослабнет. И он снова сможет закрепиться в моем сознании. Не в этот раз… Наверное…
Дворецкий не врал. В деревне действительно были женщины и дети. Он не договаривал, но это не ложь. Это я видел в его Эхо. И если я сейчас рухну в бессознанку, Максим будет вынужден добить Марка и тащить меня обратно. А пока я буду приходить в себя, те, кто засели в деревне и у поместья, перебьют всех.
Справлюсь ли я?..
Деревня призрак — Глава 3 — Акел
Меня зовут Акел. Сейчас так.
А в детстве мать назвала меня Олегом.
Почему Акел? История простая. У меня был брат. Лекари потом сказали — у него дефект в голове. А у нас в трущобах это называли проще — имбецил. Мозги поломаны, работали неправильно. Он родился, когда мне было восемь. Уже тогда я понял: матери он не нужен. Первое время она его кормила, ухаживала, но болезнь проявилась позже. Может, если бы мы жили в городе, всё вышло бы иначе. Там врачи, обследования, технологии. Но мы родились здесь, в трущобах. Откуда у нас медицина? Родила — уже хорошо, что выжила.
Да, технологии вокруг вроде и есть. Смартфоны, интернет, в городах имперский бесплатный Wi-Fi. Пользуйся, не хочу. Но это в Империи. А мы — мусор. Никому не нужны.
В восемь лет я уже понял: надо зарабатывать. Учёба? Какое там. Времени не было. Сначала мелочь: украл — продал. Постарше стал — дела серьёзнее. Если раньше украсть пару яблок для брата было верхом риска, то к четырнадцати я уже убивал людей. Ради пары лишних рублей.
Место знал одно. Там мелкие аристократы любили шлюх топтать. Ходили туда без охраны или с парой слабаков. Заходили через чёрный вход, а там — публичный дом. Цены не кусались, девки симпатичные. Денег у них, правда, немного, но припугнуть — и получишь пять-десять рублей. А если упрётся — и зарезать можно. Мы