Я сжал зубы, но кивнул:
— Ладно. Согласен.
Шмыга подтолкнул ноутбук ближе:
— Вот условия. Всё уже есть в письме. Подробности узнаешь позже. Мутация за счёт заказчика, артефакт тоже. Подтверждаешь заказ?
— Да, беру, — сказал я, глядя на экран.
* * *
Так, вроде бы здесь этот хирург. Почему именно он? Потому что он самый гнилой ублюдок среди всех черных хирургов Красноярска. К нему даже шлюхи не ходят за звериными хвостами и ушами. Хоть и дешево берёт, но очень часто всё делает без анестезии и обезбола — на живую. Ему, видите ли, нравится. Объясняет это тем, что так лучше чувствуется, приживается мутация или нет. Врёт, сука. Но если идти по заказу — только к нему.
Почему я сам решил лечь под нож? Потому что пацанов жалко. Мутация не самая хорошая. Есть шанс, что я переживу — всё-таки у меня восьмой ранг по пути силы. Монстр, которого будут вживлять, ранга седьмого. Тварь, которая управляет разумом. Сама по себе не очень опасная, но если ты один — тебе жопа. Название у неё странное: «Мозгоштыр». Он вбивает в голову одну идею, и ты держишься за неё, пока он тебя жрёт. Идеи эти всегда мягкие, спокойные, навязчивые. Всё это я вычитал в инструкции от заказчика.
Ладно, стучусь.
— О, Акел, здравствуй! — ухмыляется. — А я не думал, что ты придёшь ко мне за мутацией. Что хочешь — член побольше? Или глотку пошире, аристократам сосать?
— Заткнись, Сектор. Я по заказу номер двадцать восемь — тридцать пять — сорок четыре.
Он сразу посерьёзнел:
— О, это интересно. Не работал ещё с этой тварью. Любопытно, приживётся ли она к тебе. Ладно, пошли в кабинет, готовься. Ложись на кушетку, жди, пока всё принесу.
А в голове крутится: «Сука-заказчик». Он ещё и подкинул нам контакты работорговцев. В Империи рабов нет, а вот в СВЕТе — хоть завались. Святая Великая Европейская Территория. Так вот, те выкатили свои условия: проверить на людях новую сыворотку мутаций. Не операция и не синхронизация с Эхо, а укол. Инъекция. Выдали нам двести таких ампул, все лишние нужно вернуть. Я уже отправил пацанов в ту деревню — там как раз до двухсот человек. В основном бабы и дети.
Детей, конечно, жалко. Но кто пожалел моего брата, когда его убили три ублюдка? Один ещё надругался над телом после смерти. Правда, эти трое потом долго висели у нас на складе — подвязанные, с выпущенными кишками. Мы их держали живыми, чтобы им было больно и обидно. Чтобы думали, кого убивать. Тогда я ещё не был сильным. Но даже тогда у меня уже была маленькая банда. А они были старшики. Брат своей смертью дал мне возможность вырасти. После той резни один из больших главарей глянул на меня косо — но взял под крыло. А потом я его сам завалил. И теперь я старший.
В двадцать лет управлять бандой в двести человек — это неплохо. Не самые сильные, не самые значимые, но с нами считаются. По численности — третьи-четвёртые в Красноярске среди трущобных.
А сейчас мне будут вживлять этого монстра. Прямо в голову. Главное — пережить.
Вошёл Сектор.
— Ну что, готов? — хмыкнул. — В этот раз придётся с обезболом. Буду работать с мозгом, а там не стоит, чтобы ты дёргался. А то случайно отрежу кусок — и станешь тупым, как твой брат-имбецил.
Честно? Хочется убить его. Но ещё больше хочется заработать эти сто пятьдесят. С пацанами поделюсь — и, может, наконец свалим в город. А мутация, если приживётся, даст возможность воздействовать на чужие желания и мозги. Со временем можно развить. Главное, чтобы не пошла внешне, тогда не придётся каждые полгода платить за стабилизаторы.
Шанс есть. Я рангом выше монстра. Значит, могу выжить.
Я не успел додумать мысль, как уже лежал на кушетке. Сектор воткнул инъекцию. Сон накрыл мгновенно. Может, и к лучшему. Не хотелось бы чувствовать эту боль.
Проснулся я без боли, без тошноты, без привычного тяжёлого отходняка. Просто пришёл в себя. Только вот глаза открыть не смог — их чем-то перевязали. Попробовал подняться — тоже мимо. Привязали.
— О, Акел, очнулся, — донёсся голос Сектора. — Ты это… не дёргайся пока. Тут, понимаешь, некоторые проблемки вышли. Но в целом всё нормально. Стабилизация тебе не понадобится — монстр ужился.
Он хмыкнул и добавил:
— А я тут ещё просроченные глаза одного монстра нашёл. Решил вживить. Ну а что добру пропадать? Всё равно бы сгнили. Ты же был без сознания, в голове я уже поковырялся… Ты же не против? Бесплатно, сразу говорю, ничего мне не должен.
Я прорычал сквозь зубы:
— Сука… если я выживу — я тебя сгною.
— Да подожди ты, не горячись, — зашипел он. — Эти глаза идеально к твоей новой мутации подходят. Правда, побочка есть: сразу две мутации впихнули. Может начнёт тянуть к бойне, захочется кромсать, убивать… Ну, в общем, всё то, что монстры любят. Но зато будешь видеть в темноте. И ещё одно — живые существа у тебя будут подсвечиваться. Когда привыкнешь, поймёшь сам.
Я рванулся, но ремни держали крепко. Сектор снова ухмыльнулся:
— Ладно, поспи ещё чуток.
Укол. Холодок по вене. И тьма снова накрыла. И я успел подумать перед тем как провалиться:
А может это к лучшему?
Деревня призрак — Глава 4 — Катенька
Сегодняшний день начинался так же, как и все остальные. Нужно идти в поле. Вчера мужчины снова ходили к зоне Разлома, отгонять тварей. Двое не вернулись. За последние десять лет деревня потеряла почти семьдесят процентов мужиков. И как иначе? Когда ещё были живы наши господа, была дружина, была небольшая армия. Они держали Разлом. А теперь зона всё ближе.
Я помню, когда была маленькой, до Разлома было километров двадцать. Сейчас — пять. Каждый день мужчины идут туда, чтобы не дать тварям пролезть. А мы пишем прошения в имперские службы: о защите простолюдинов, о передаче нас под крыло какого-нибудь рода. Но ничего не меняется. Всё из-за Иннокентия — нашего старого дворецкого. Он до сих пор шлёт письма вместе с нашими, только в них утверждает: род Белозёрских жив. Пока он