— Удивительное воображение, — я сделал глоток и чуть покачал головой.
— Это ещё не всё, — Марина поставила передо мной тарелку с хлебом и сыром. — А ещё двое спорили на всю лавку. Один клялся, что вы — внебрачный сын Императора, и потому у вас всё всегда по-особенному. Второй уверял, что вы — заграничный шпион, приехавший из азиатских стран, чтобы следить за Императором… и в подходящий момент убить его.
— И чем спор закончился? — спросил я, отламывая ломоть хлеба.
— Тем, что оба разошлись уверенные, будто победили, — вздохнула она. — У нас это называется «ничья с повышением самооценки».
— А журналисты? — я поднял взгляд от чашки. — Не пытаются домогаться?
Марина усмехнулась.
— После пары разговоров с нашими дружинниками, особенно с Максимом Романовичем, журналисты перестали вообще подходить к тем, кто выезжает из поместья. Но стоят у ворот. Ждут вас. Хотят, чтобы вы вышли и дали свои комментарии.
Я молча допил кофе, ощущая, как в голове начинает выстраиваться сетка мыслей. Надо будет собраться, разложить всё по полочкам и выйти к ним. Потому что эти не уйдут, пока не получат ответ. И чем дольше молчать, тем жирнее будут их фантазии.
Телефон на столе коротко вздрогнул, прорезав утренний уют. Новое письмо. От какого-то аристократа. Приглашение на бал. За последние дни таких пришло с десяток: званые ужины, деловые вечера, предложения «взаимовыгодных союзов». Были и откровенные нелепости — один упрямый сосед пытался «назначить войну», но законы Империи устроены так, что объявить её в порядке личной переписки не получится, как бы он ни старался.
Я отметил приглашение в списке «разобрать позже» и отложил телефон. Сейчас не время. Но где-то на краю сознания уже крутился вопрос — кто из этих зовущих тянет ко мне мост из дружбы, а кто расставляет его как ловушку.
Выйдя из кухни и поблагодарив Марину за кофе и утренние новости, я направился к себе в кабинет. На повороте меня уже ждал Яков. Стоял у стены, сливаясь с тенью так, что заметил его только тогда, когда он чуть склонил голову. В руках — аккуратно подшитая папка, как будто из архива музея.
— Молодой господин, — лёгкий кивок, безупречная осанка. — Рад видеть, что вы наконец покинули своё уединение.
— Вынужден был, — ответил я, скользнув взглядом к папке. — Опять бумаги?
— Всего лишь несколько, — он подал их с той осторожной точностью, с какой переносят старинные часы. — Документы, касающиеся вашего ближайшего… социального положения.
Мы вошли в кабинет. Я привычно обошёл стол и опустился в кресло, чуть откинувшись, а Яков начал медленно проходить вдоль стеллажей, проверяя, всё ли на местах.
— Социального? — я приподнял бровь.
— Помните, я говорил, что Милена вас не предаст? — в его голосе звучало ненавязчиво подтрунивание, словно он уже видел финал разговора. — Так вот, время подтвердило мои слова. И, полагаю, настало оно ещё раньше, чем вы думаете.
Он сделал паузу, чуть развернувшись, чтобы видеть моё лицо.
— У вас будет свадьба и с Миленой, молодой господин. Ритуал — такой же, как с Ольгой. Разница лишь в том, что он был совершен раньше. Я решил… — он чуть склонил голову, — сделать вам небольшой подарок. Сыграть сразу две свадьбы.
— Щедро, — протянул я, положив папку на стол, но не открывая.
— Обе, заметьте, были совершенно необязательны, — уточнил он с той самой вежливостью, которая превращала любое заявление в факт. — Но, раз уж обстоятельства сложились столь удачно, было бы расточительством не воспользоваться.
— Значит, необязательны… — я прищурился. — То есть ты меня просто заставил? Мягким, но настойчивым способом подвёл к этому?
— Молодой господин, — Яков чуть развёл руками, как будто отводя удар, — вы о чём? Я лишь упомянул, что это брачный ритуал.
— Ага, а я сам, по-твоему, внезапно решил, что надо сыграть свадьбу?
— Позвольте напомнить, — он даже не моргнул, — вы сами отдали распоряжение начать подготовку. Я всего лишь выполнил приказ.
— Приказ… — я тихо фыркнул. — То есть, по-твоему, я виноват, что у меня теперь две свадьбы?
— Я не смею делать выводы, господин, — уголок его губ чуть дрогнул, — но замечу, что редкому мужчине доводится столь удачно совместить полезное с… полезным.
— Полезное, говоришь? — я вскинул бровь.
— Разумеется. Обе госпожи происходят из весьма древних родов. Да, это не тринадцать старших, но их фамилии всё же несут вес, историю и… определённые уникальные эффекты, — он сделал лёгкую паузу, как будто балансируя между дипломатией и откровенностью. — С учётом вашего происхождения, дети получатся просто… замечательные.
— Ты сейчас серьёзно? — спросил я, но сам почувствовал, как уголки губ предательски дрогнули.
— Исключительно, — ответил он с почти незаметной тенью веселья. — Иногда стратегические союзы рождаются не за столом переговоров, а… иными, куда более приятными способами.
Я покачал головой, откидываясь в кресле. Этот разговор явно шёл не туда, куда я изначально собирался его вести. И снова — то самое чувство: Яков меня обыграл.
Не потому, что он умнее. В логике, стратегических схемах и чистой аналитике я мог разложить любую ситуацию быстрее любого. Но там, где я опирался на формулы и тысячи прочитанных книг, он действовал иначе. Вёл беседу, как опытный фехтовальщик, меняя траекторию удара так мягко, что я оказывался в нужной ему точке, даже не успев понять, когда именно потерял инициативу.
Мой ум — сверхскоростной вычислитель, способный просчитать любое уравнение за доли секунды. Яков — тот же вычислитель, но с десятками лет практики в реальных переговорах, в тысячах сделок и миллионах психологических движений, которые невозможно описать в учебниках. Он не просто знал, как люди действуют, — он видел это и умел использовать.
В итоге мы были на одном уровне по глубине восприятия… но в играх, где ставки — не числа, а люди, он был впереди. И это раздражало. И восхищало одновременно.
Я положил папку на стол и несколько секунд просто смотрел на неё, прокручивая в голове всё, что мы обсудили. Яков стоял у стеллажа, руки за спиной, как будто ожидал, пока я задам нужный вопрос.
— Яков, — поднял я взгляд, — ты мне ничего не хочешь рассказать? Кто убил того монстра?
Он посмотрел прямо, но без тени эмоций, только с той самой спокойной уверенностью, которая всегда делала его слова весомее.
— Не важно, кто его убил, молодой господин, — произнёс он ровно. — Важно, что от него осталось, и как это поможет вашему Роду.
Он сделал лёгкую паузу и добавил:
— А сейчас вам, Романов Аристарх Николаевич, нужно решить вопросы с журналистами и принять то, что