Обстановка выдержана со вкусом: тёмно-зелёные стены, мягкий ковёр с золотистой окантовкой, глубокие канареечные кресла с высокими изогнутыми спинками.
Я в одном из приватных кабинетов гостиницы «Уставший дракон» на самой окраине Империи, по дороге к владениям брата. Это единственное место, название которого уцелело. Всё остальное давно превратилось в набор цифр — как любят драконы.
Сижу в кресле у круглого стола. Передо мной несколько папок, бокал и наполовину пустая бутылка янтарного настоя. Свет скользит по стеклу и отбрасывает на скатерть призрачную радугу, зыбкую, как настроение. Но это сейчас не имеет значения.
Меняю позу, закидываю ногу на ногу. Ждать не люблю. Особенно сегодня. Не хотелось надолго отлучаться из крепости из-за проклятого Ретьена.
Наконец дверь тихо приоткрывается.
— Ты опоздал, — говорю я. — И в прошлый раз принёс не то, что просил.
В дверях появляется он. Скидывает капюшон. Брат — Ривен Вейл, Сиятельный Защитник Истока [4]. Похож на меня, только на двадцать лет старше: такой же высокий, с чёрными волосами и янтарными глазами, в которых всегда слишком много контроля.
— Добрый вечер, Рик, — произносит Ривен. — Совет нервничает.
— Он всегда нервничает, — отвечаю холодно.
Брат снимает перчатки, потом расстёгивает пряжку плаща. Скидывает его одним движением и небрежно перекидывает через спинку кресла. В другой руке — папка и небольшой бархатный мешочек. Он кладёт их на стол между нами, мешочек тихо звякает, и только потом говорит:
— Послушай. Тебе нужно вернуться. Конечно, Дозор [5] и дальше готов обеспечивать передачу важных документов, но тебя уже три месяца нет в Цитадели. Совет вот-вот что-то выкинет.
— В этом и суть, Ривен. Я хочу знать, что именно он выкинет.
Его взгляд полон раздражённой заботы. И на миг я снова не император, а мальчишка, младший брат.
— Это сказки, — цедит он. — Нет в Пурпурной крепости артефакта, никакого посоха Таль.
— Есть, — отмахиваюсь. — Я нашёл дверь, за которой он хранится. Только пройти не могу. Там нужны двое.
— Вот как? Ну, у тебя есть слуга. Этот парень… как его?
— Вин. Нет, дело не в этом. Там что-то другое. Я ещё не понял.
Ривен хмыкает, переводит взгляд на бокал, потом снова на меня.
— Всё-таки ты слишком увлёкся. Не посохом. Девицей.
Он делает паузу.
— Она чистокровка, Рик. Ты же помнишь, как мы, Вейлы, к ним относимся? Мерзкие, высокомерные ублюдки, для которых важна только кровь. Веками глядят свысока и делают вид, что приняли наши правила. А на деле просто ждут удобного момента, чтобы вернуть власть. Хоть через Совет, хоть через постель.
— Я не поддерживаю эту вражду. Возможно, я был не прав насчёт неё, но не из-за её крови. И просто хотел немного помочь.
— Немного? Цитадель внезапно получила указание: «не препятствовать обороту снабженческих товаров с крепостей нового порядка». Торговцам напомнили, что торговля с Пурпурной крепостью в текущих условиях считается стратегически полезной. Лицензия на торговлю выдана слишком скоро, налог уплатил какой-то третий торговый дом. Но мы оба понимаем, чьими деньгами.
— Я создал возможность. Не больше. Если бы у неё не было, что продать, никакие бумаги бы не помогли. Она справилась сама.
Ривен качает головой:
— Ты её бережёшь. Почти как...
— Осторожно, — перебиваю я. — Тебе стоит лучше подбирать слова.
— Знаешь, что будет, если Совет узнает, что ты, Сильрик, одобряешь бумажки, чтобы какая-то бывшая Фавьен смогла продавать грелки?
— …Бывшая? — переспрашиваю я.
Ривен морщит лоб:
— Ах, не знаешь. Ты же так и не явился на тот бал. Род Фавьен отрёкся от неё. Публично.
— Не знал. — Я откидываюсь в кресле. Будто кулаком в грудь. Странно: вроде не моё дело, но всё же…
Брат мягко похлопывает по папке, которую принёс:
— Ну вот, почитай. Здесь всё, что ты просил на Фавьен, Ретьен и остальных чистокровок. Повезло тебе с родственниками, а?
— Очень, — усмехаюсь я.
— А она знает, кто ты? — неожиданно меняет тему Ривен.
Вот уж не думал, что моя личная жизнь беспокоит его больше, чем имперский переворот.
— Да чего ты к ней пристал? — бросаю чуть резче, чем хотел. — Нет, не знает. И не узнает, пока я сам этого не захочу.
— Да-да. — Ривен откидывается в кресле, сцепив пальцы перед собой. — Но всё же... муж этой девицы...
— Её зовут Аэлина.
— Муж этой... — Он запинается на миг, бровь чуть ползёт вверх. — Ммм... муж Аэлины не случайно оказался в крепости. Слухи, Рик. Говорят, что у Ретьена задание от Совета. Мерзавец следит за ней или за тобой. А может, за тем, что скрыто в самой крепости.
Ривен делает паузу, потом продолжает:
— Магическая вуаль, что прячет тебя, хороша — под ней тебя никто не узнает. Ну разве что истинная почувствует, что ты — не ты. Но какова вероятность встретить её в Пустоши?
— Одна на миллион, — отвечаю.
— Всё равно будь осторожен, — вздыхает он. — Пока ты гоняешься за дурацким артефактом, Совет уже плетёт интриги, чтобы скинуть тебя с трона.
Я резко беру бокал, поворачиваю. Янтарный напиток закручивается в спираль.
Ничего нового.
Но бесит, что Ривен всё это произносит тоном лекции.
— И какие Совет плетёт интриги? — интересуюсь, ставя бокал на стол.
— У Совета уже есть кандидат. Молодой. Чистокровный. Удобный.
Я наклоняюсь вперёд:
— Кто?
— Эмбрьен. Помолвлен с Севелией Фавьен. Красивая история, красивая пара. Он с армейским опытом, прошёл инициацию в семнадцать. Народ его уже боготворит. И он — не ты.
Эмбрьен?
Значит, выбрали молодого быка с острым подбородком и хорошей дикцией.
Ужас.
— Совет продвигает его? — спрашиваю.
— Мягко, но уверенно. Рассказывают о нём на балах, показывают рядом с храмами, шепчут, что именно он поведёт империю. А ещё... они достали пророчество, — ухмыляется Ривен.
— Какое ещё пророчество?
— Старое. Или не совсем. Слова о том, кто станет величайшим императором.
— Не понимаю. Есть только одно пророчество. И я его знаю: «Из союза гласа и печати восстанет тот, чьё пламя переживёт эпохи и покорит Исток».
— Д-а-а, — тянет Ривен. — Но теперь это не считается правильной версией. Новый текст якобы всплыл в Первом храме Цитадели. В