Он делает короткую паузу.
— Род Таль вновь начнётся с тебя, Аэлина. Я подготовлю все бумаги. Всё будет оформлено официально.
Несколько секунд он разглядывает посох. Я разжимаю руку и отступаю в сторону. Его пальцы осторожно скользят по древку. Затем он направляет свою магию к руне, затаившейся у самого навершия посоха. Та дрожит, вспыхивает — и отделяется, зависая в воздухе между нами.
— С этого мгновения Арх принадлежит тебе. По праву, по силе, по крови, — бросает Рик.
Не отвечаю. Просто стою, глядя на дракона, сжимающего мой посох. Я ненавижу, как он это делает. Как отступает и побеждает одновременно. Как оставляет мне выбор, когда у меня его нет.
И всё же… есть то, что никогда не будет принадлежать Рику.
Знак рода Таль пульсирует между нами мягким, лиловым светом, и я, не отводя глаз, всматриваюсь в строгие, вытянутые линии, что напоминают одновременно и тяжёлый молот, и знакомую русскую букву «Т» — простую, прямую, почти родную. Но я знаю: передо мной не просто руна, не узор, вырванный из артефакта, и не древнее украшение — это арх, воплощение самой сути рода, его сердца, магической печати.
Если посох можно подарить или отдать на хранение, то арх вплетается в кровь, прорастает в магию, сплетается с жизнью так плотно, что отделить одно от другого уже невозможно.
Хотя… знак тоже можно отдать или украсть, но цена будет слишком высока: вместе с архом уйду и я, потому что тот, кто его передаёт, лишается искры — того магического зерна, что питает силу, поддерживает жизнь и без которого маг умирает, оставляя после себя лишь пепел и имя в храмовой книге.
Приняв знак, я не просто вступаю в род Таль — я становлюсь им. Принимаю обет, от которого нет пути назад, соединяю свою судьбу с памятью предков и беру на себя груз их власти, боли, силы и долга.
Теперь меня нельзя отрезать от рода, потому что род — это я.
Тянусь навстречу знаку. Магия отзывается сразу: воздух вокруг дрожит, словно оживает, потоки закручиваются вокруг пальцев, скользят по коже.
Поднимаю взгляд и встречаюсь глазами с Риком. Он не говорит ни слова, но одобряет всё лёгким кивком.
Моя рука касается арха. В ту же секунду вспышка — энергия пронзает ладонь, пробегает вверх по руке, обжигает плечо. От знака «Т» взлетают сотни светящихся линий. Они будто зовут, радуются и проникают к самому сердцу.
Я не двигаюсь. Только дышу. Чувствую, как арх вплетается в меня, проникает всё глубже — и, спустя миг, растворяется в груди.
Тепло разливается по венам, наполняя каждую клетку. Родовая магия Таль течёт в моей крови. Я поднимаю руку, призываю самую простую руну и в ладони рождается бледно-сиреневый огонь.
И в следующую секунду всё искажается — воздух сжимается, пространство сминается в точку, и мы словно проваливаемся сквозь саму ткань реальности.
— Спешка тебе не подруга, — отрезает он. Когда я распрямляюсь, мы уже стоим у той самой двери в моей крепости, откуда всё началось.
Вернулись.
Дверь под моим взглядом медленно исчезает, оставляя после себя лишь голую стену, словно стерты следы всего, что мы пережили.
— Что ж, это было довольно интересно, — наконец произносит Рик. — И, пожалуй, весьма плодотворно. Ты получила то, чего хотела, Аэлина. Осталось только закрепить результат инициацией. Пока крылья не раскрыты, концентрация будет слабеть.
Он прав. Концентрация — основа магии.
— Если бы ты согласился тогда… — говорю я, намекая на нашу несостоявшуюся близость, — сейчас я была бы сильнее.
Голова слегка кружится, и я вдруг понимаю, как вымоталась.
— Сколько времени прошло? — спрашиваю.
Рик слегка пожимает плечами.
— Думаю, не больше суток. Возможно, ночь. Может, немного больше. Пойдём, я провожу.
Киваю. Если действительно только ночь, возможно, Каэль ещё в моих покоях.
Мы доходим до нужного этажа. Я стараюсь идти быстрее — не потому что тороплюсь, а потому что всё ещё немного злюсь на Рика. Понимаю, возможно, он прав. И, может, иначе было нельзя. Но это не даёт ему права так легко играть другими.
Мимоходом бросаю взгляд в узкое окно в коридоре. За стеклом светлеет — неяркий, размытый рассвет окрашивает небо в серо-розовые тона. Значит, прошла действительно только ночь.
Мы останавливаемся у моей двери. Я не сразу решаюсь войти.
Рик не ждёт. Просто открывает и заходит, как будто это по-прежнему его территория.
Иду следом.
Постель смята.
На покрывале — пятна крови.
Но Каэля нигде нет.
— Пришлю Асту. И поставлю дозорных у двери. Тебе нужно отдохнуть, — говорит Рик спокойно.
— Спасибо, — бормочу. Я бы и рухнула, честно. После арха ощущение, будто меня отжали и выбросили. Если усну сейчас, просплю, наверное, лет десять. Минимум.
Рик замирает у порога, будто хочет что-то сказать. На мгновение в его взгляде появляется колебание. Но он лишь отворачивается и уходит, не сказав ни слова.
Часть II. Путь к власти.
18. Метаморфоза
Не знаю, сколько я проспала, но проснулась отдохнувшей. И первая мысль: почему на меня так внимательно смотрят экономка и Аста?
— Во имя Богини, вы очнулись, лиора! — восклицают они хором, перебивая друг друга.
Я резко сажусь, голова тут же идёт кругом.
— Что... — шепчу, — что происходит?
Сквозь узкую, незадёрнутую щёлку в шторах пробивается свет. Похоже, уже далеко не утро.
— Как вы себя чувствуете? — торопливо спрашивает Аста, подавая мне халат. — Вы не реагировали, и мы…
— Испугались! — добавляет экономка. — Вы проспали три дня.
— Трое… что?! — Я едва не роняю халат. — Вы ошибаетесь. Я просто немного переутомилась. Ну, день, может быть. Максимум два. Не может быть три!
— Доктор приходил дважды, — упрямо заявляет экономка. — Хранитель Рик лично привёз его из Вольного города. Доктор каждый раз говорит, мол, пусть спит, тело само знает, сколько нужно.
— У вас была магическая лихорадка, — добавляет Аста. — На висках ярко светились чешуйки, лиора... Я думала, вас унесёт на небеса, — шепчет она, и у неё дрожит нижняя губа. — Но потом, ночью, свет погас, и дыхание стало ровным.
Вжимаюсь спиной в подушки, чувствуя, как по коже пробегает холодок: магическая лихорадка? Горящие чешуйки?
— С замком творится нечто... странное,