19. Хроники перестройки
Ответить я не успеваю, потому что в дверь стучат. Она почти сразу распахивается, и на пороге появляется лакей Вин. Завидев нас, он краснеет и испуганно мямлит:
— Лиора Аэлина, хранитель Рик… там это… торговец приехал. Мирвин Гриннер. Говорит… что по делу. И это срочно.
Он кидает быстрый взгляд на Рика и тут же отводит глаза, будто боится, что его за этот взгляд пристукнут.
— Проводите, — говорю я, ощущая, как в голос незаметно прокрадывается твёрдость, которой минуту назад ещё не было.
— Нет-нет, — мямлит Вин, — он просит вас выйти во внутренний двор.
— Скажи, я сейчас буду.
Вин торопливо кивает и исчезает за дверью, прикрыв её почти бесшумно.
Рик разворачивается к двери, но я окликаю его.
— А что с остальными тремя лицами моей магии?
— Южная стена, рядом с четвертым шкафом, — отвечает он и, заметив мой прищур, добавляет: — Под стеклом.
Отлично. Остальное изучу сама.
Он всё же уходит, а у меня в пальцах остаётся лёгкий зуд — уж очень хочется проверить, что ещё умеет моя магия.
Иду к выходу, взгляд цепляется за мелочи: на стене проступили новые линии рун, камень у лестницы стал чуть темнее, а резьба на перилах будто распустилась новыми завитками.
Когда я выхожу во внутренний двор, замираю — замок изменился пока я спала. Арки галерей будто поднялись выше, узоры на камне стали сложнее, словно невидимый мастер переписывал его магию.
Здесь уже собралось несколько любопытствующих слуг — они с интересом следят, как четверо людей торговца выгружают из повозки громоздкий, медно-стальной агрегат с блестящими трубками и круглой стеклянной колбой.
Мирвин громко командует.
— Осторожней! — кричит он, а потом, обернувшись ко мне, добавляет с самодовольной улыбкой: — Лиора, готовьтесь быть очарованной моими чудесами. Через сутки у вас будет собственный сборщик влаги, а через неделю — стабильный запас воды.
— Через неделю? — прищуриваюсь. — Он же дает кружку в день, если я правильно помню.
— Почти запас, — довольно улыбается Мирвин. — Но если хотите сразу много… придётся заплатить за ещё один такой сборщик.
Я слышу, как за спиной тихо усмехается Рик, но не оборачиваюсь. Вместо этого подхожу ближе.
— Обойдемся пока одним. Ставьте.
После долгих споров решено установить его на крыше склада, рядом с хозяйственными постройками. Место вроде бы не бросается в глаза, но и от жилы далековато, что, признаться, мне совсем не нравится. Мирвин же бьёт себя в грудь, уверяя, что лучше места нет, и даже мамой клянётся.
В конце концов дел так много, что я махаю рукой, мол, ладно. По знаку Мирвина его люди принимаются раскручивать крепления, вставляют кристалл в блок и закрепляют конструкцию на крыше. Когда один из парней спотыкается, Мирвин сам лезет на лестницу и, не переставая болтать, закручивает винт так, будто лично спасает мой дом от жажды.
— Видите, лиора, — говорит Мирвин, — магия тут простая: холод кристалла тянет влагу, и та по трубкам стекает в резервуар.
— А если кристалл сломается? — спрашиваю, поглядывая на Рика.
— Тогда вам придётся снова звать меня, — отвечает Мирвин с самой невинной улыбкой.
— И платить, — добавляю я сухо.
— Ну что вы, лиора. — Мирвин разводит руками. — Для вас все мои чудеса, можно сказать, по себестоимости.
За спиной доносится сдержанный кашель Рика, в котором угадывается веселье.
— И всё-таки, — продолжаю я, — кристалл ведь можно зарядить магией?
— Теоретически, — признаётся Мирвин, понижая голос: — Но только не обычной. И уж точно не в этих условиях. Нужен доступ к сильному узлу… или к… ну, — он осекается, заметив, как я прищурилась, — это уже тонкости, лиора. Не женское, как говорится, дело.
Вот, хитрюга. Скользкий, как угорь, но пусть пока думает, что я клюнула. Разговор с ним можно продолжить позже — сейчас в голове крутятся слова горничной и экономки: «Во дворе выросла арка. Камень вздулся, будто изнутри толкнуло. Красивая, жуткая... с рунами по бокам».
Арку нахожу прямо на месте старой клумбы. Камень гладкий, но с тончайшими прорезями, в которых бегут светящиеся линии рун. Они меняются, как строки кода в магическом интерфейсе.
Делаю шаг ближе. Каждая руна, мелькнув, исчезает, уступая место следующей. Похоже на систему команд, где можно «вызвать» любую функцию, если знаешь правильную последовательность.
Пальцы тянутся к камню… и вдруг я замираю. В висках нарастает лёгкое давление, будто арка «смотрит» на меня в ответ.
Что, если её нельзя трогать?
Вдруг эта штука бьёт током? Или вытягивает магию, как пиявка кровь?
И всё же касаюсь кончиком пальца первой линии. Камень под кожей тёплый, почти горячий. Линия вспыхивает, будто ожив, и я едва успеваю отдёрнуть руку, когда символы меняют порядок, перетекая один в другой.
— Так… — бормочу, чувствуя, как азарт поднимается вместе с осторожностью. — Если это интерфейс, значит, последовательность важна.
Методом тыка жму на руны одну за другой. Первая — исчезает. Вторая — гаснет вместе с двумя соседними. Третья вдруг пульсирует и выпускает из арки тонкий световой круг, который бежит по камню, как волна.
За спиной что-то шуршит. Оборачиваюсь и едва не роняю челюсть. Галерея, что тянулась вдоль двора, на глазах меняет цвет: серый камень светлеет, наполняясь золотистым отливом, словно его только что отполировали солнцем. Колонны вытягиваются, на капителях проступают новые узоры: витые драконьи силуэты вместо прежних виноградных лоз.
— О-о… — вырывается у меня.
Либо я нашла демо-режим, либо режим самоуничтожения крепости. Снова что-то щелкает. Кажется, запах поменялся: тянет свежей смолой и чем-то пряным, как в храмах.
Я моргаю, и понимаю — это не иллюзия. Камень действительно меняет структуру: шершавый, обветренный годами, он становится тёплым и гладким, словно его только что выточили из цельного куска светлого мрамора.
За аркой оживает дальняя стена замка. Окна вытягиваются вверх, в них сами собой вставляются витражи: узкие, как мечи, переливающиеся рубиновыми и сапфировыми бликами.
Снова тыкаю наугад. Свет в витражах начинает меняться — в холодных сапфировых бликах проступает глубокий, насыщенный, почти тёплый пурпур. Я узнаю этот оттенок, как узнают собственный почерк: цвет моей магии вплетается в изначальные узоры так, будто был там всегда.
Свет, проходя сквозь узоры, окрашивает внутренний двор в мягкое багряное сияние. Даже серые плиты мостовой