Я хмурюсь: он говорит про юного дракона, которого я видела, когда разговаривала с сестрой. Лиорд Дарьен был рядом с Сааром... Но мысль обрывается — Рик наклоняется ближе, и запах его кожи стирает всё остальное.
— Я не могу подарить роскошную свадьбу. Но могу быть рядом. Всегда. И когда Совет падёт — если захочешь, мы устроим такой праздник, какого ещё не видел этот мир.
Я ошарашенно моргаю. Рик и правда считает, что дело в свадьбе?
Для него брак — формальность, связка силы и магии. Для меня это клетка, клеймо, из которого я однажды бежала. Мы смотрим на одно и то же, но видим разное.
Выпрямляюсь и произношу ровно:
— Договор. Брачный. Где будет прописано, что я могу жить там, где захочу.
— И где же тебе хочется?
— В Пурпурной крепости.
Рик прищуривается, его глаза становятся темнее:
— Хочешь, чтобы жена императора прозябала на окраине?
Я выдерживаю его взгляд:
— Хочу, чтобы жена императора имела право жить там, где она сама выберет.
Он долго смотрит на меня, а потом сдаётся:
— Ладно. Пусть будет так, если тебе от этого спокойнее.
— У меня есть ещё условия.
— Ну-ну, — янтарь в его глазах блестит. — Говори же их, Аэлина.
— Муж оставляет за мной все доходы крепости, право назначать людей и драконов в дозор. И ещё одно: мастерские и торговля — под моим контролем. Никто не имеет права вмешиваться в мои дела.
Вижу, как его глаза чуть сужаются.
— Ты собираешься вести дела, будучи императрицей?
— Собираюсь жить, а не сидеть в золочёной клетке. И это тоже войдёт в договор.
— Ты понимаешь, что говоришь это императору?
— Я говорю это мужчине, который сам предложил брак,
Янтарь в его глазах густеет, как мёд в тени.
— Что ещё? — почти шепчет Рик, уголки его губ тянутся в опасную усмешку. — Может, мой личный флот? Моих советников? Армию? Нет-нет, не стесняйся, называй всё сразу, дорогая.
— Это всё, — отвечаю, не отводя взгляда.
— Хорошо. Через три часа мы подпишем договор. Через двадцать четыре — поженимся.
Он берёт меня за руку — крепко, без права вырваться — и ведёт к выходу.
29. Цена доверия
Через пятнадцать минут я в его комнате. Заперта, потому что «так безопаснее». И пока в спешке ищут свадебное платье и составляют договор, я расхаживаю по покоям императора.
Не знаю, сколько времени утекает, прежде чем дверь распахивается. На пороге стоит поверенный с пухлой папкой в руках. Он важно проходит внутрь, кланяется, протягивает бумаги и столь же быстро удаляется.
Я жадно вчитываюсь в договор. Сначала облегчение: доходы крепости мои, но следующая фраза заставляет застыть:
«…все доходы, закреплённые за Её Величеством, сохраняются в полном объёме, однако управление ими осуществляется под покровительством Императора».
Покровительство?
Губы предательски дрожат. Последнее слово всё равно остаётся за ним! Красиво завернул, будто бы ничего не отнял, а на деле сделал вассалом в собственном доме.
Торопливо листаю страницы.
Право жить в Пурпурной крепости?
Да, есть.
Но ниже приписка:
«…только при условии, что Его Величество будет сопровождать супругу…»
— Ах он змей…— шепчу я.
Следующий пункт: торговля. Кажется, хоть здесь победа, однако снова есть подвох:
«…деятельность мастерских сохраняется в управлении Её Величества, но под личной защитой Императора».
Сжимаю листы так, что бумага скрипит. Каждое условие будто бы учтено, и каждое оказывается ловушкой. А следующий пункт и вовсе заставляет задохнуться от его наглости.
«…для укрепления истинной связи Её Величество обязана разделять супружеское ложе с Императором не реже одного раза в два дня».
Чувствую, как в груди поднимается волна ярости. Но договор на этом не останавливается — он перечисляет мои «обязанности» с пугающей обстоятельностью. Жить только там, где укажет Император. Сопровождать его на приёмах и церемониях. Заботиться о наследниках и не разглашать государственных дел. Даже дети, которых я рожу, будут принадлежать не мне, а Императорскому дому.
Дети… Он надеется на наследников, а я не уверена, что вообще смогу их дать. В памяти вспыхивает холодный шёпот Каэля: «Бесплодная».
Моргаю, выдыхая сквозь зубы.
Чёрт!
Я же должна ему это сказать…
Но договору плевать на мои сомнения. В нём всё сухо и чётко. Чувствую себя не будущей женой, а предметом из описи. И хуже всего — я сама настояла на этом. Рик ведь сразу предупредил: Вейлы не заключают брачных договоров. Но я упрямо потребовала бумагу. Вот и получила. Пункты о том, какой должна быть императрица. Она обязана являть пример добродетели, хранить честь рода и поддерживать непорочность трона. Должна сопровождать мужа на богослужениях, улыбаться на праздниках и молчать там, где говорят мужчины. Её голос нужен только для того, чтобы подтвердить слова императора, и ни для чего больше.
Только всё это цветочки. Дальше идёт новый пункт, куда более интересный:
«Каждый новая строка, которую Её Величество пожелает добавить в договор, равнозначен ещё одной ночи, проведённой с Императором, помимо обязательных».
Даже здесь Рик нашёл способ обернуть всё в свою пользу.
— Наглец. Ловкач. Жулик в мантии императора! — шиплю я.
Этот договор — моя капитуляция! Он обвёл меня вокруг пальца. Я готова разорвать страницы в клочья и бросить их ему в лицо, но вдруг взгляд цепляется за самую нижнюю строку. Там, мелким, почти неразличимым почерком, словно тайное послание, написано:
«Договор считается недействительным с того дня, когда Её Величество поверит, что наша связь сильнее любых бумаг, печатей и клятв».
Почти признание…
Злость гаснет, словно её и не было, и от этого становится страшно — я ведь готова ему поверить.
В этот миг дверь распахивается, и входит сам Рик.
— Всё ли тебя устраивает, Аэлина? — спрашивает он мягко и замирает в паре шагов от меня.
— Вы, Ваше Величество, превратили каждое моё условие в цепи.
— Забавно. Большинство женщин сочли бы эти пункты привилегией.
— Привилегией? Делить ложе по расписанию? Сидеть там, где укажет император? Да в списке ваших обязанностей я выгляжу как племенная кобыла на ярмарке!
Жду вспышки гнева, но Рик