Я и не знала, что можно губами, языком и пальцами творить такое. В каком то смысле я в ту ночь не осталась невинной. И подержала в руках, и на вкус попробовала. И запомнила...
Так что ночь с Шарком – еще один шаг. Я знала, к чему готовиться.
Лицо Брайса осветила шальная улыбка и он подхватил меня на руки. Взлетел по лестнице в два прыжка. Я не слезая с его рук открыла дверь.
Хлопок, запахнутой пинком, двери прозвучал оглушительным взрывом и моё сознание разделилось надвое.
Глава 12
Хлопок, запахнутой пинком, двери прозвучал оглушительным взрывом и моё сознание разделилось надвое.
Одна моя часть – «Не-Я» холодно смотрела на меня со стороны и сухо комментировала происходящее. Вторая «Я» желала прекратить, остановить то, на что дала согласие.
Старалась расслабиться, но... ничего не получалось.
Меня раздирали противоречия:
– Так надо. Ты скоро станешь его женой, – сухо комментировала «Не-Я»
– Не этого мужчину хочу. Видеть, чувствовать, целовать.. – надрывно стенала «Я».
– Сама согласилась, терпи, – ехидничала «Не-Я»...
Непрерывно целуя и жадно, до боли сминая моё тело, Шарк быстро разделся и снял с меня платье. Я осталась скромных коротких шортиках и туфельках на низком ходу.
Отшатнулась. Поёжилась и попыталась закрыться руками. Брайс перехватил мои запястья и поднял их вверх, зафиксировал руки над головой. Трепыхнулась, как птица в силках.
Сама не верю, что согласилась, позвала...
Покорно подставляла губы под поцелуи, позволила нетерпеливым рукам шарить по телу. Когда шершавая, жесткая ладонь скользнула по внутренней поверхности бедра я вздрогнула.
Шонкар учил меня отстраняться от происходящего, смотреть со стороны, но в этот момент я лихорадочно вспоминала все его практики и не могла отрешиться. Не получалась.
Я попыталась представить вместо серых, горящих мужским желанием глаз – темно-карий ласковый взгляд цвета крепкого кьофи. Вместо жестких, терзающих губ — упругие, мягкие, нежные... И колкий, свежий морозный запах пряных трав.
Невыносимое ощущение потери чего-то важного разорвало грудную клетку болью и из меня вырвался жалобный всхлип. Не могу...
Мысленно возвела мутный, непрочный барьер между прошлым и настоящим. Это реальность, мое будущее...
Потерплю. Это – всего лишь плоть...
Шарк, наконец, отпустил руки и щекотно огладил меня с двух сторон вдоль тела и цепочкой медленных поцелуев спустился вниз. Снял с меня туфельки и короткие, из обычной ткани, шортики.
– Бельишко-то могла и получше одеть, чай на всю жизнь память-то, – щелкнуло хлыстом второе «Не-я».
– Удобные и практичные, --- тут же возмутилась «Я». – под брюками не натирают.
Брайс прижал меня к холодной стене всем телом и подхватил под ягодицы, заставив обвить ногами его талию.
Его твердая, сочащаяся соком, плоть уперлась в мою сердцевину.
Вот и всё...
Вот так, у стены, как бордельная шлюха...
Крепко зажмурилась. Щеку защекотала непрошеная слеза.
– Ты чего, глупенькая? – Шарк потерся кончиком носа о мой нос.
– Шарк.. я.. еще никогда. – судорожно всхлипнула, боясь посмотреть ему в глаза.
Его глаза вспыхнули, безумная улыбка расплылась на его лице и на меня просыпался град жестких поцелуев:
– Девочка моя!..Не бойся... Все будет хорошо. Обещаю — ты не пожалеешь.
Он распластал меня по своей груди и, так же поддерживая под ягодицы одной рукой, перенес в ванную, где встал под мягкие струи воды, текущие с потолка, поставил на ноги и сам меня вымыл.
Огладил все укромные уголки тела.
Зацеловал...
Теплая вода и осторожные, как крыло бабочки, дегкие прикосновения немного расслабили.
Шарк закутал меня в простыню и на руках, бережно прижимая к груди, понес в спальню, прерывисто дыша в растрепанные мокрые волосы.
– Моя. Ты... Спасибо! – он невесомо поцеловал. – Я... буду нежен. Тебе понравится. Обещаю. Но в первый раз...
Положила пальцы ему на губы:
– Я знаю. – прошептала и прикрыла глаза.
Взгляд цвета кьофи...
Шарк стал ураганом. Он нежно скользил губами по шее, груди, животу. Бесстыдные пальцы были везде...
Я задыхалась.
Яркое, пульсирующее во мне солнце билось внизу живота и заливало сознание.
Все чувства обострились до предела.
Приглушенный шум на улице...
В спальню, полную жаркого аромата стали и гари, исходящих от Шарка, несдержанных хриплых стонов и ласк, ворвался громкий стук.
– К тхрррашшу! – прорычал Шарк, устраиваясь между моих широко распахнутых бедер. Между нами почти не осталось места.
– Капитан! – заорали во всю мощь лужёной глотки
– Не сейчас!
Я зажмурилась: «Тхрраш! Уже все знают что ли?!»
– Ша-арк! ПРОРЫВ! – истошный вопль разорвал на миг сгустившуюся тишину, прерываемую сбивчивым тяжелым дыханием.
Солнце, ширящееся во мне, моментально погасло, оставив вместо себя обжигающую холодом, сосущую пустоту.
Шарк на мгновение застыл, выругался, потом резко скатился с меня, влетая в брюки на голое тело.
– Сидеть. Здесь. – отрывисто рявкнул, рывком натягивая рубашку.
– Нет! – отбросив стеснение я, ругаясь, пыталась натянуть на потное тело рабочий комплект.
– Да! – одновременно со мной прорычал Шарк. – Подай меч!
Мы уже толкались локтями в крохотной прихожей
– Ви, не глупи.
– Ты без брони, Шарк, – я протянула ему сброшенный кожаный жилет на регулируемых ремнях. Не броня, но лучше, чем ничего.
Нечитаемый взгляд и отрывистое:
– От меня не на шаг. – Крепкий поцелуй и жесткий захват руки. – Сиди в корпусе и не высовывайся.
С грохотом скатились по короткой лестнице и выскочили на улицу.
Там разверзся ад...
Глава 13
Мы выскочили на улицу и на мгновение замерли, не в силах поверить увиденному. Первая мысль — вернуться в дом, захлопнуть дверь и, как в детстве, спрятаться под кроватью. Или в шкафу...
До улочки в центре Шигара, где я жила, сквозь лабиринт запутанных переходов животные добирались редко.
По преданиям старожилов, Шигар раскинулся в благословенном уголке страны, где ткань реальности оставалась почти нетронутой, а разрывы пространства были редкостью. Крепость, возведенная на этих землях, служила не столько щитом от сверхъестественных угроз, сколько зорким оком, «неусыпно» следящим за незваными гостями, осмелившимися нарушить священные границы державы. Здесь, на рубеже двух миров, томились от безделья «бравые» ратники, чей «пыл» находил выход лишь в редких стычках с отчаявшимися беженцами да контрабандистами – единственной добычей сонного приграничья.
Укромный перевалочный пункт стал настоящей сокровищницей