Я незаметно для себя самой перешла на бег и поспешила к машине. то и дело оглядываясь по сторонам. С облегчением выдохнула, лишь когда оказалась внутри, сидя на мягком сиденье. Кристаллы в двигателе машины потрескивали,воин, одетый в обычную рубашку и брюки, что сидел за рычагами управления, едва слышно напевал. Все вместе создавало успокаивающий звуковой фон, но тревога не отпускала до самого дома.
Я шла по коридору в свою комнату, когда услышала голоса в холле. Эрниль? Так рано? Выбежала на лестницу: он вернулся не один – две женщины в скромных платьях стояли позади него, держа небольшие саквояжи. — А вот и моя супруга, – произнес Эрниль с легкой улыбкой. Он держал в руках небольшой букетик нежных голубых лиликусов. – Позвольте представить: госпожа Валли Бранд будет нашей экономкой, а госпожа Марта Хоук – поварихой. Горничная прибудет ближе к вечеру.. Я растерянно кивнула. Появление прислуги для меня стало неожиданностью и я настооженно их разглядывала: обе женщины - не молодые, но чистые и ухоженные, выглядели приветливыми.
— Располагайтесь, – Эрниль жестом указал женщинам направление. – Госпожа Бранд, осматривайтесь, мы подойдем чуть позже. И покажите госпоже Хоук кухню. Когда мы остались одни, я приняла протянутый Эрнилем букет и с удовольствием вдохнула свежий, травянисто-цветочный аромат.. Спрятала лица в цветках и решилась признаться: — Я сегодня устроилась на работу в госпиталь Светлой Лумии. - осторожно подняла голову и глянула на него из под ресниц.
Лицо Эрниля стало каменной маской. — Что? После всего, о чем мы говорили? – он недовольно прищурился и склонил набок голову. — Это просто работа целителя... — Это неприемлемо! – отрезал он, рубанул воздух рукой. – Ты – леди, моя жена. И работать в госпитале... — Я целитель! – насупилась я. – И не собираюсь сидеть дома, изображая светскую даму!
— Ла-адно, - протянул он и . – Я ждал этого. Но при тебе всегда будет мой человек.
После небольшого торга я вынуждена была согласиться. Если ему так спокойнее - пусть будет так. Не представляю, чем будет занят охранник, но сидеть днями без дела ему будет скучно. Главному целителю вряд ли это придется по нраву. Вот пусть Эрниль сам объясняется с господином Штайном!
Это были “цветочки”, Эрниль. Но прятаться я не собираюсь. Если тебе не доложила охрана, скажу я: — А еще я заезжала к Шонкару, – добавила я, наблюдая, как желваки заходили на его скулах. – Правда, не застала его... —Ты с ума сошла? – процедил Эрниль. – Я же просил без самодеятельности! Тори, это опасно. Я не могу постоянно следить за тобой. — И не нужно! Я взрослая женщина и... — Которая не понимает, во что ввязывается! – рявкнул он. – Собирайся, через час выезжаем к отцу. И еще - охрану сегодня же сменю. Он резко развернулся и стрелой взлетел наверх. Я прикусила губу. Спорить было бесполезно, но и сдаваться я не собиралась. Все равно будет по моему!
Всю дорогу от нашего дома до родового имения де Варрамов я сидела в присланной за нами машине, как на иголках.
Меня подмывало попросить остановиться, открыть дверь, и бежать, бежать, не разбирая дороги. Хотелось как маленькой девочке топать, кричать, плакать и валяться на полу, до получения желаемого.
Но теперь мне не положено. Я должна ходить с пресной физиономией “воспитанной дамы” с приклеенной улыбкой и прятать за маской вежливости настоящие чувства.
Ненавижу условности.
Ненавижу маски.
Ненавижу аристократов.
Я училась с ними, и слишком хорошо помню их высокомерно-пренебрежительные взгляды на тех, кто не имел титула. Можно подумать, эти титулы они заработали. Ве, чем могут они похвастаться – так это длиной родословной, а она есть у каждого. Только без именитых предков.
Снова с тоской вспомнила Шигар: там тоже не всегда люди искренни, но в основном, там некогда строить из себя то, чем ты не являешься. Нет сотни запретов, как ходить. что одевать, с кем можно “дружить”, а с кем нельзя. Люди честнее.
А здесь… Еще и напряженное молчание, что воцарилось между нами с Эрнилем, не добавляло спокойствия. Я украдкой разглядывала гордый профиль – волевой подбородок, прямой нос, упрямо сжатые губы. Сердце предательски замирало каждый раз, когда наши взгляды случайно встречались. Эрниль, не спускавший всю дорогу с меня глаз, осторожно коснулся моих сжатых в кулаки пальцев и легонько погладил:
— Боишься? Не стоит. Все будет хорошо.
— Можно подумать, этот прием что-то изменит. – обреченно выдохнула.
Мы миновали высокие кованые ворота, распахнутые для гостей и машина мягко остановилась перед фонтаном со статуей девушки с кувшином, из которого лилась воды.
Он помог мне выйти, уложил мою руку на сгиб своего локтя и мы медленно пошли в дом.
— В любом случае мы можем всегда уйти
— Я бы ничего не потеряла, если бы вообще не пошла, – пробурчала я недовольно и нацепила на лицо вежливую улыбку. Надеюсь она не выглядит сейчас, как кровожадный оскал.
С того единственного раза, что я здесь была, по моим воспоминаниям ничего не изменилось. Вдоль широкой подъездной дорожки, ведущей к дому, были высажены идеально подстриженные в форме пирамидок и шаров кусты, перемежающиеся рабатками с уже увядающими яркими цветами.
Белоснежные колонны на фасаде, витражные окна по первому этажу.
Низкое крыльцо с широкими ступенями.
Привратник у двери.
Дворецкий проводил нас в гостевое крыло, где нам выделили... одну спальню.
Глава 50
— Но... – растерянно начала я, когда слуга удалился. — А ты чего ждала? – усмехнулся Эрниль. – Ты моя жена, помнишь? Я залилась краской. Конечно, он прав, но перспектива делить постель... Я невольно представила его рядом, жар его тела, прикосновения сильных рук... Нет-нет-нет! Вспомнила, как он меня оттолкнул в шатре и внутренности скрутило от страха, смешанного с разочарованием и ... предвкушением. Если он снова меня оттолкнет- я не переживу! Хотя иногда, когда он смотрит на меня, мне кажется... — Переодевайся, – Эрниль скрылся в гардеробной комнате, быстро переоделся и вышел уже в костюме. – Ужин через полчаса. Я натянула темно-красное платье, подчеркивающее фигуру. И с удовольствие полюбовалась на себя в зеркало — отдых мне пошел на пользу — я посвежела,