Дальнейшее «представление» слилось для меня в череду смутных образов. Очнулась только, когда Эрниль легко коснулся моего плеча:
— Тори… - он показал глазами на протянутую руку отца.
С трудом понимая, что от меня требуется, посмотрела на протянутую ко мне руку. Я вложила подрагивающие пальцы в твердую сухую ладонь и непонимающе переводила взгляд с одного мужчины на другого.
А, точно: еще за ужином заметила - у герцога слегка деформированы суставы... Пригляделась к мощной, горящей ровным светом ауре герцога: Если потянуть вот эту, еще неокрепшую дрожащую «нить», то болезнь отступит... Но сейчас меня манила, буквально притягивала к себе своим светом вот эта, натянутая, словно звенящая от напряжения струна, блестящая плотная «нить». Серебристо-белая, ослепительная в своём сиянии — нить жизни... Если я слегка прикоснусь своим пламенем...
Темнейший! Как же трудно избавиться от искушения... Как несколько лет назад, когда целитель, осматривающий маму, потребовал от меня «плату». В памяти отпечатались лишь отвратительно липкие руки, шарящие по телу, мокрые губы, на сжатых моих... Я плохо помню, как меня изнутри захлестнуло разъедающей волной ненависти и все, что я видела — такая же яркая, слепящая своей белизной нить, уходящая вверх. Когда пришла в себя, похотливый ублюдок лежал на полу сломанной куклой. К счастью он не помнил, что произошло, а я... Обрела полную силу. Только маму это не спасло — она отдала последние силы, чтобы выдернуть меня из вязкого омута и не дать убить.
Сладкая, притягательная мысль о мести за унижение - ведь герцог даже ничего не почувствует! Нить оборвется. Но... это будет темным пятном на моей душе.
Такая месть разрушит меня изнутри. Мама не этого для меня хотела...
Эта мысль отрезвила и я ужаснулась тому, что только что хотела совершить. С трудом вынырнула из ласковых объятий тьмы своего источника, отрешилась от его искушающего шепота и потерянно огляделась: здесь вообще есть защита?!
В зале царила такая тяжелая тишина, что меня пробила неконтролируемая дрожь.
Левое запястье обожгла резкая боль и я непонимающе заморгала. Инстинктивно дернула руку.
Время словно остановилось. Словно кто-то другой, а не я, наблюдал, как Огюст де Варрам смешивает нашу кровь в чаше, которую услужливо держал незнакомый, неизвестно откуда взявшийся жрец, как герцог собственноручно наносит рунный узор мне на лоб и на щеки.
— Виктория, дочь из рода Маль-Хела,.. Моя кровь теперь твоя, наша кровь едина... Принимаю тебя в род де Варрам. Отныне ты моя дочь! - обрывки фраз донеслись до меня сквозь гул в ушах.
На краткий миг кожу на лице обожгло резкой болью, но почти сразу жжение исчезла.
— Твоя обида отныне моя. Кто причинит вред моей дочери — причинит вред мне...
Тьма, что была в моем внутреннем источнике, заволновалась и взорвалась разноцветными искрами. Голова закружилась и мир вспыхнул алым. Если бы не поддержка Эрниля, я бы едва устояла на ногах
Единогласное «Ах» и на мгновение исчезли звуки.
Моего лба коснулись сухие, слегка заветренные губы.
— Теперь ты - Виктория де Варрам. Носи своё имя с честью. Добро пожаловать в семью, дочь.
Тишина в бальном зале оглушала.
Я подняла растерянный взгляд на окаменевшего Эрниля. Непонимающе посмотрела в его влажные глаза, на жесткую линию сжатой челюсти, но он не моргая, смотрел на своего отца.
— Да будет милостив к вам Темнейший Андхар и пресветлая и одарят они вас потомством.
Зал вяло зааплодировал.
— Темных магов осталось так мало, что нам важен и ценен каждый из них. Я счастлив за своего сына и горд тем, что Виктория стала частью моей семьи. Но, хватит о грустном! Продолжим праздник! Прошу вас, наслаждайтесь, будьте как дома.
Герцог коротко кивнул нам и отошел к ближайшей группе гостей.
Грянула громкая музыка. Кто-то снова потянулся танцевать, но большинство сбились в кучки и переговаривались, кидая в нашу сторону колкие взгляды.
— Я... Мне нужно побыть одной, - я хватала воздух, силилась вдохнуть и не могла. – Я не понимаю...
— Дыши. Просто дыши..– Эрниль сам положил мою руку себе на плечо, прижал к себе, обхватив мою талию в стальной хватке, «дотанцевал» нас до выхода.
Стоило за нашими спинами хлопнуть двери, как он подхватил меня на руки и стремительно понес прочь.
Он принес меня в кабинет, где я, едва сдерживая сухие рыдания сидела у него на коленях. Эрниль утешающе укачивал меня, как ребенка, и сцеловывал слезы, согревая своим дыханием.
— Ты заставил его?
— Его не заставишь. Это его решение.
— Но почему?
— Хочешь узнать - спроси сама. Он и Шонкар в чем-то похожи. Никогда не знаешь, что на уме. - Эрниль нежно поцеловал мои пальцы и накинул мне на плечи свой пиджак:
— Ты вся дрожишь. Замерзла?
— Н-нет. – помотала головой. - Это нервное, скоро пройдет…
— Хочешь уйти?
— Да. Нет... Я не знаю… - судорожно вздохнула. - Но в таком виде возвращаться точно не стоит. – Я обрисовала в воздухе свое лицо.
— Попрошу отвезти нас. Вещи пришлют потом. Не уходи никуда, дождись здесь, хорошо?
Я кивнула, и Эрниль оставил меня одну.
Под потолком парили светильники. Легким импульсом сырой силы приглушила свет - хотелось посидеть в темноте, чтобы никто не видел моих слез, начавших опять стекать тонкими ручейками по щекам.
Вот так просто?! Не понимаю. что изменилось? Какая тварь покусала Огюста, что он принял меня?! Для человека его статуса это открытый вызов обществу.
Я ожидала чего угодно — открытой насмешки, хотя вначале он и проехался по моему самолюбию, Вроде и унизил, но тут же и подсластил. Непредсказуемый человек!..
Дверь скрипнула и в кабинет вошел Огюст. Тхрраш! Надо же было его вспомнить!
Я подскочила и пиджак Эрниля соскользнул с плеч.
— Сиди, чего уж… Дочь. – Огюст странно хмыкнул и качнул головой. – Я … в общем... Сделай моего сына счастливым. Это всё, что мне надо.
Я боясь моргать чтобы не расплескать застывшие слезы в глазах, была не в силах выдавить из себя ни слова. и только сипло выдохнула:
— П-постараюсь.
Он открыл дверь, чтобы уйти и на пороге обернулся, бросив через плечо:
— Прости меня, если сможешь. Двери этого дома для тебя открыты в любое время..
Огюст вышел, тихо притворив дверь, а я разрыдалась. Да что ж такое то?! Такое количество впечатлений за один день для меня уже перебор.
Такой — растрепанной, с