Я отступила назад, скрестив руки, пока он стаскивал брезент.
— Тогда почему тебя так задела та сплетня? Я слышала, что ты сказал. Не хотел, чтобы думали, будто я родила от тебя.
Он рассмеялся, наконец сдернув покрывало.
— То, что я больше не участвую в этом дерьме, не значит, что другие тоже вышли из игры. Мой отец — кусок дерьма, и у него полно врагов. Мало того, что эти враги могут прийти за мной, так мы с Исайей и Брентли еще и посадили своих отцов, сотрудничая с федералами. Добрая половина этого гнилого мира в ярости.
Его смех стих, лицо стало серьезным.
— А когда такие преступники злятся, они ищут мести самым жестоким способом.
А, ну да, логично.
Кейд резко сменил тему, отступив в сторону и открыв мотоцикл, скрытый под брезентом.
— Поехали. Хотя мне чертовски не хочется везти тебя туда... это, наверное, правильное решение. Факт остаётся фактом: ты в опасности, и нам нужно выяснить, почему.
Значит, теперь мы работаем вместе?
Я сглотнула, делая шаг вперед. Мотоцикл блестел в лунном свете.
— Это твой? С каких пор у тебя мотоцикл? И разве их разрешено держать на территории школы?
Уголок его губ дрогнул, и мне пришлось отвести взгляд, чтобы не сгореть от его дьявольской усмешки, которую я когда — то так любила.
— Вот это как раз не изменилось, Джорни. Правила для меня — не указ.
Он подмигнул, и бабочки в животе взметнулись к самому горлу.
— Он отцовский. Так что, если копы проверят номера — придется уносить ноги. Но мать оставила его здесь.
— Оставила? А куда она уехала?
Кейд прочистил горло, снимая шлем с руля. Избегал моего взгляда — и это настораживало.
— Подальше от меня. Вот куда.
Черный шлем внезапно оказался между нами — он протянул его мне. Я взяла, стараясь игнорировать, как сердце неудержимо тянется к нему. Редко когда в голосе Кейда звучала такая меланхолия. Если вообще звучала. Это была не та отчаянная грусть, как при нашей первой встрече после разлуки. Что — то другое. Что — то... законченное.
— Ты едешь или как?
— Ага.
Я надела шлем, заправляя волосы, чтобы не лезли в лицо. Прежде чем завести мотоцикл, Кейд сделал шаг ко мне, и на его губах мелькнула едва уловимая улыбка. Он возвышался надо мной, а я запрокинула голову, глядя снизу вверх.
— Самое горячее из всего, что я когда — либо видел, — пробормотал он, резко опуская стекло шлема мне на глаза.
Мои щеки вспыхнули, и я уже ловила себя на мысли, что жажду еще этих тихих признаний в темноте, где никто не сможет нас найти.
Глава 19
Кейд
Поездка в Ковен стала моим любимым видом пытки.
Джорни сидела сзади, и сначала она держалась на расстоянии, будто я не трахал ее пальцами несколько дней назад. Будто любой из нас мог это забыть. Но когда мы начали спускаться по заснеженной дороге от Святой Марии, холод вынудил ее прижаться ближе. К моменту прибытия ее руки уже зарылись в карманы моего худи, а лицо уткнулось в спину.
Я отдал бы что угодно, чтобы остаться на этом мотоцикле.
Чувствовал — и она не хочет слезать. Она тверда как сталь, всегда прячет уязвимость — особенно после последних месяцев. Но я ощутил легкую дрожь, едва поставив ноги на землю.
— Готова? — не удержался, чтобы не засунуть руку в карман, где все еще чувствовалась ее кожа. Тепло.
— Ага, — хрипло ответила она, медленно вынимая руки и слезая.
Моя челюсть свелась от внезапной дистанции, но желание угасло, когда я увидел ее перед потухшей вывеской больницы. Ее щеки порозовели, несмотря на шлем, а волны волос рассыпались по плечам.
Я остался у мотоцикла, пока она стояла неестественно неподвижно, уставившись на уродливое здание, будто в нем были все ответы. Осмотрел территорию — старые привычки не умирают.
Ковена, мрачного подземелья этого места, больше не существовало. Но я был настороже — то ли из — за воспоминаний о прошлом визите, то ли из — за собственнического желания защитить ее даже от падающей снежинки.
Ее шаги затрещали по насту. Я последовал, доставая нож из рукава. Задумался — показывать ли ей? Но ведь она сама упрекала меня в скрытности.
Хочешь увидеть настоящего меня? Вот он.
— Стой.
Она обернулась. Ее взгляд скользнул по снегу, затем по моему лицу — и застыл на руке. Губы приоткрылись.
— Иисусе, Джорни, — резко сказал я, поднимая свободную руку. — Я не причиню тебе вреда.
Нож — на случай, если здесь кто — то есть. Но по ее выражению стало ясно: она подумала, будто я привез ее сюда, чтобы убить. Словно я воткнул нож себе в живот.
— Я знаю, — быстро сказала она, отворачиваясь к двери.
Я догнал ее, схватив за руку на дверной ручке.
— Твои слабости делают тебя собой. Не прячь от меня свои страхи.
Она гордо подняла подбородок, полная уверенности.
— Я не боюсь.
Мы вместе распахнули дверь, нож по — прежнему в моей руке. Fawkes с клинком D2 (прим. пер.: полуавтоматический складной нож) — подарок отца, который так и не познал вкуса крови. Наверняка его это разочаровало.
— Ты боишься, — сказал я, отпуская ее руку, пока дверь захлопывалась за нами.
Приемная погрузилась во тьму. Лишь звездный свет пробивался сквозь узкие окна под потолком.
— Но я тоже.
Ее тихий, нежный шепот разрезал тишину, заглушаемую только стуком моего сердца:
— Кейд Уокер… боится? Чего?
Потерять тебя.
Я уже открыл рот, чтобы сказать это, но шум из конца коридора — длинного, узкого, поглощенного мраком — заставил сработать инстинкты. Все мысли слились в одну: защитить. Я мгновенно заслонил Джорни собой, а нож в руке стал продолжением меня. Чувства обострились, сердцебиение замедлилось, как у хищника перед прыжком.
— Что это было?
Ее пальцы вцепились в мой черный худи, и по жилам разлилась гордость.
— Надень мне капюшон, — тихо, как змея, прошептал я.
Одна ее рука разжалась, медленно натягивая капюшон. Пальцы скользнули по шее, оставляя мурашки. Я проигнорировал это и двинулся вперед, держа ее за спиной.
— Остаться здесь? — спросила она после первых шагов.
— Ты не отойдешь ни на шаг.
Не знаю, почувствовала ли она облегчение, но я — да. Рядом со мной она была в безопасности. Без нее я не мог даже думать.
Шум, который мы слышали ранее, повторился, когда мы начали продвигаться по длинному коридору. Я был прав, когда мы только подъехали: психиатрическая