— Я делала здесь то, чем не горжусь. Голова сама опустилась, живот сжался. — То, от чего меня тошнит.
Он шагнул ближе, его ботинок гулко стукнул по полу, на который меня швырял Барри.
— Но было ли это необходимо?
Я взглянула на него через плечо. Лунный свет скользил по его губам — полным, мягким. И хотя в этой комнате происходило такое, что заставляло меня ненавидеть каждый ее сантиметр… Все, о чем я могла думать — как сильно хочу, чтобы его руки стерли все это из памяти. Но я не должна забывать. Потому что за каплей стыда за свои поступки стоял океан гордости. Всю жизнь я ждала, что меня спасут. Но в итоге спасать себя пришлось самой.
— Я знаю это чувство, — Кейд встал рядом, его плечо едва коснулось моего. — Я тоже делал то, за что мне стыдно. Поверь.
— Например?
Краем глаза я заметила, как он опустил голову — словно не хотел говорить. Правда давалась ему тяжело. Для человека, который всегда казался таким непробиваемым.
— Мы с Брентли гнались за Джеммой по лесу, чтобы... «изнасиловать» ее. Ради доказательств для отца Исайи.
Я стиснула зубы, едва не дав челюсти отвиснуть.
— Мы этого не сделали. Но она думала, что мы настроены серьезно. Она бежала, боялась так, что у нее случилась паническая атака.
Я проглотила все вопросы, оставив один:
— И что было потом?
Кейд посмотрел на меня, вонзив зубы в полную нижнюю губу.
— Ты правда хочешь знать?
Я кивнула, и он отвернулся. Моя любимая маленькая мышца на его скуле снова дрогнула, едва заметная из — под капюшона.
— Мы соблазнили её, чтобы вывести её из этого состояния.
Я ничего не ответила, потому что он даже не догадывался, насколько это было для меня неудивительно. Кажется, мы с Кейдом были более похожи, чем я думала — что, опять же, не было неожиданностью.
— Скажи что — нибудь, — прошептал он, кладя нож на подоконник перед нами. Ирония в том, чтобы положить нож передо мной в той самой психиатрической клинике, куда меня поместили, потому что все думали, что я резала запястья, не ускользнула от меня.
— Соблазнять кого — то, чтобы добиться другой реакции, — моя специализация. Я бы поступила так же. — Я сделала паузу. — То есть, если бы наши роли поменялись.
Теперь настала его очередь молчать, и казалось, я буквально читала вопрос, готовый сорваться с его сомкнутых губ.
— Не спрашивай, что здесь произошло.
Я опустила голову, зная, что, вероятно, возненавижу себя, если скажу это вслух. Я разрывалась: меня слегка тошнило от того, что я сделала, но ещё больше — когда я закапывала это глубоко внутри. Может, мне стоит кому — то рассказать. Может, стоит признаться, что мои поступки в каком — то смысле были неэтичны, и от одной этой мысли сводило живот, но в то же время я гордилась тем, что спасла себя.
На мгновение мне вспомнилась Джемма, потому что она видела всё своими глазами. Она видела, на что я способна, когда была здесь, и как мне удавалось добиваться своего в этом месте.
Я прочистила горло, приняв его молчание за капитуляцию.
— Я... я не знаю, смогу ли вообще произнести это вслух.
— Кто — то соблазнял тебя, чтобы остановить твою панику, Джорни? — Его голос был ледяным, приковывая меня к окну.
Я резко повернулась к нему, поражённая.
— Что? Нет. — Пауза. Я точно понимала, о чём он думал и почему. — Никто не прикасался ко мне без разрешения. Но они действительно прикасались.
В его взгляде застыло недоумение, пока он пытался сложить воедино обрывочные фразы, слетавшие с моих губ. Мысль висела между нами, мигая, как одинокий рекламный щит на пустынной трассе.
— Я чувствую себя жертвой, но в то же время — нет.
— Ты вообще кому — то рассказывала, что здесь произошло? Хоть кому — то? Кроме Джеммы.
— Я ничего не рассказывала Джемме. С чего ты взял?
Кейд вздохнул.
— Я подслушал ваш разговор, когда ты только вернулась.
Так он знает? Я несколько раз моргнула, не понимая, что ощущаю.
— То есть… ты знаешь, что я сделала? Что мне пришлось сделать?
— Нет. — Он развернулся ко мне, и его взгляд стал стальным. — Джемма ничего мне не сказала. Просто подметила, что, если ты захочешь мне рассказать — сделаешь это сама.
Я втянула воздух, потому что часть меня действительно хотела ему всё выложить. Сказать, что каждый раз, когда я прикасалась к другому парню, чтобы добиться его расположения и потом использовать это как оружие, меня тошнило, потому что это был не он. Сказать, что после каждого такого раза я бежала в ванную, рыдая, и давилась рвотой с привкусом чужого тела.
— Я не смогу тебе рассказать. — Дрожь пробежала по коже, я отвела взгляд. — Не потому, что боюсь твоего гнева… а потому что ты, возможно, разочаруешься во мне.
Его голос стал низким, хриплым, когда он схватил меня за подбородок и заставил встретиться с ним взглядом — моим влажным от слёз.
— Это, блять, никогда не случится. — Его кадык дрогнул, и я ненавидела, что не могу читать его мысли. — И если не можешь сказать… тогда просто покажи мне.
Глава 21
Кейд
Эти серые, грозовые глаза мгновенно встретились с моими. Сила этого взгляда чуть не сбила меня с ног. Лунный свет озарил её лицо, высветив стеклянный блеск в этих маленьких грозовых тучах, а губы слегка приоткрылись от ожидания.
— Показать тебе? — прошептала она, не отпуская моего взгляда, как настоящий храбрый боец.
Я кивнул, чувствуя, как сердце яростно колотится под толстовкой. Что я вообще делаю? Я сжал её подбородок крепче, и, хотя в голове проносились мысли, от которых хотелось ударить кулаком в окно, я понимал — дело не во мне. Дело в ней и в той внутренней борьбе, которую она вела. Она казалась растерянной и разрывающейся, будто хотела стряхнуть с себя случившееся, но в то же время слегка боялась произнести слова вслух.
Я понимал это.
Я был на её месте. Я даже не мог слышать её имя после того, как она ушла.
— Иногда встреча с травмой может быть терапевтичной, — пожал я плечами, понижая голос, словно нас могли подслушать.
— Возможно, ты увидишь в произошедшем то, что сейчас затуманено осуждением.
Она дышала прерывисто.
— Ты кто такой, гуру психологии?
Из меня вырвался низкий смешок.