В небольшой лаборатории, уставленной длинными столами с алхимическим оборудованием, других студентов не было. Ни у кого из группы их курса в источниках не оказалось нужных одновременно светло-оранжевой и тёмно-коричневой нитей, кроме них двоих. Так что, ребят к их радости отпустили на полчаса раньше окончания уроков. Она с Арчи в общем-то уложились в пределах выделенного часа, но впереди ещё оставалась проверка, а значит во дворец она отправится сегодня попозже.
— Тогда приступим. — преподаватель аккуратно взял два бронзовых стаканчика, содержавших зелье правды, и лично поднёс их к преступникам. — Берите, пейте. Тут немного. Должно горчить, но перетерпите.
В этот момент девушка, не дожидаясь просьбы наставника, сделала шаг к столу и взяла там бутылёк с общим противоядием, заранее приготовленным на случай неудачного результата проверки. О подопытных в университете заботились, ведь их покупали у главного городского тюремщика за приличные деньги. Берта слышала, что многие приговорённые к казни с удовольствием соглашались продлить свои жизни, став теми, на ком испытывают алхимию. Говорят, даже смертельные драки в камерах случались за право быть проданными проректору по хозяйственной части, убивали конкурентов.
Хотя стать подопытным было порой опасней какой-нибудь лютой казни. Девушка до сих пор без содрогания не могла вспоминать, как на первом месяце её обучения старуха, приговорённая к четвертованию за травления нежеланных плодов в чревах беременных девиц, умерла в чудовищных муках из-за ошибки в плетении, допущенной младшим баронетом Чибитом. Почти час корчилась, и никакие противоядия не смогли помочь.
Впрочем, на этот раз всё обошлось хорошо. Оба зелья, и у Берты, и у Арчи, получились такими, какими и должны быть. Противоядие не потребовалось, и она вернула бутылёк из почти непрозрачного зелёного стекла на место.
Преподаватель, милорд и даже наёмник с улыбками и ухмылками спрашивали подопытных обо всём, а те искренне отвечали даже на такие вопросы, на которые ни за что не стали бы отвечать без алхимического воздействия. Мужчинам, как она обратила внимание, доставило удовольствие покопаться в грязном прошлом преступников, а ей же хотелось заткнуть уши. Особенно, когда второй подробно описывал, что делал с падчерицей, и как после расчленял и скармливал свиньям труп своей жертвы.
Наконец всё закончилось. Наёмник вызвал из коридора топтавшихся в нём университетских тюремщиков, и те, подхватив уснувших после окончания действия зелья правды преступников, поволокли их в подземелье.
— Не могу не похвалить вас, миледи, — расплылся в доброй улыбке почтенный Рольф, ей все преподаватели теперь так улыбались по поводу и без повода. — И вы, милорд, всё сделали правильно. — уже без улыбки, как-то устало сказал он её одногруппнику. — Могу вас обоих порадовать, зачёт по зельям второго порядка вы получаете досрочно. И освобождение по сдаче экзамена. Миледи, — опять повернулся к своей учащейся. — если позволите — нет-нет, я понимаю, сеегодня вам уже некогда — я бы хотел завтра кое о чём вас попросить. Найдёте время после занятий?
— Найду, — сдержала глубокий вздох девушка.
Она основательно устала уже от обрушившихся на неё в последнее время просьб, иногда доходящих до мольбы, но отказывать преподавателям сил в себе пока не находила. Понятно, всех интересовала не сама миледи Берта из новинок, а её покровитель. Берта честно передавала Степу все просьбы, тот всегда находил нужные ответы, про которые говорил, что вроде и в лес к волкам послал, но звучат не обидно, а иногда и обнадёживающе. Девушке оставалось лишь передавать его ответы слово в слово. Думала, что вскоре от неё отстанут, да никак пока не выходит. Люди всегда надеются до последнего. Тоже Степ так сказал.
— Берта, подожди! — услышала она сзади голос Арчи, не пройдя по коридору и половину пути до лестницы. — Значит, для Лысого, — так между собой студенты звали почтенного Рольфа Манкера. — у тебя время есть, — он схватил её за запястье. — а на то, чтобы посидеть с друзьями, гульнуть в трактире у тебя возможности не находится?
До появления в университете Степа Берту унижали насмешками почти все одногруппники. Милорд Дорбов в этом не участвовал совсем. Не потому, что как-то ей сочувствовал или относился хорошо, нет, он просто её не замечал, греясь в лучах внимания девушек, включая младшую виконтессу Герду.
Но всё резко изменилось, когда выяснилось, что миледи из Новинок имеет столь могущественного покровителя, да ещё и вступила в один из самых сильных родов королевства. Если остальные сменили насмешки и пренебрежение на льстивые улыбки и лицемерные заявления в дружеском отношении — Берта это очень хорошо чувствовала многократно раненой душой крепостной рабыни и благодаря науке, которую ей не ленилась преподавать баронета Ника Ворская — то вот Арчи будто взбесился. Нет, вначале он тоже предложил ей дружбу, но не обнаружив миледи из Новинок в рядах своих почитательниц словно бы взбесился.
Берту иногда пугал его безумный взгляд, с которым он на неё смотрел. Степ как-то сказал, то ли в шутку, то ли всерьёз, что есть закон, чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей, и что этот закон работает и в обратную сторону. Видимо, то, что миледи из Новинок не обращает на статного красавца внимание, выводит того из себя. А может он в неё влюбился? Вряд ли. Скорее всего милорд из того типа мужчин, про который ей рассказывала баронета Ника, кто способен любить только себя.
— Отпусти. Больно. — попросила она одногруппника.
— Ох, какие мы нежные, — зло улыбнулся милорд Дорбов. — Давно ли плети покорно терпела, а сейчас уже и притронуться к тебе нельзя?
— Отпусти, пожалуйста. — Берта почувствовала, что опять краснеет. Когда же ей удастся избавиться от этой черты? — Арчи, мне правда некогда ходить по трактирам. И в парк с тобой я не смогу пойти. Уже ведь говорила. И не надо мне угрожать, как сегодня перед географией.
— А то что? Побежишь жаловаться своему аббатику? — он сжал её руку ещё сильнее, девушка даже испугалась, что им овладело безумие. — Он ведь не будет сидеть в столице вечно. Вскоре уедет в свою глушь и…
— Что здесь происходит? — почтенный Рольф чуть ли не выкрикнул этот вопрос. Как он появился так неслышно? — Милорд Дорбов, что вы себе позволяете?
— Вы не видите? — Арчи отпустил руку девушки, и та заметила, как на её запястье проявились синяки, придётся себя исцелять. — Два благородных молодых человека мило беседуют.