Девушка почти не обратила внимания на ещё двоих дворян, которые у стойки о чём-то переговаривались с трактирщиком и замолчали при её появлении. А зря не обратила. Один из них, когда Анна выбрала себе свободный стол у окна и села там со своим слугой, подошёл к ней за спиной разносчицы, готовой принимать заказ.
Это был среднего роста стройный молодой мужчина с красивым лицом и ухоженными волосами, опускавшимися почти до плеч. Новый красный камзол, ослепительной белизны рубашка под ним, перстни почти на всех пальцах и золотой браслет с изумрудами на левом запястье — всё говорило, что благородный не бедствует. В отличие от тех дворян, что сейчас шумели за другими столами, те выглядели сильно поиздержавшимися, похожими на выбранный Анной образ небогатого благородного путешественника.
— Мне принеси мою кружку с вином, — распорядился незваный гость, когда рабыня выслушала Анну. — Оставил там на стойке. Милорд Ванский, — представился он маркизе. — Как я понимаю, баронет Антон, Антон Парнов? — с насмешкой посмотрел он на девушку, а когда рабыня отошла, уточнил: — Или лучше обращаться к вам маркиза Анна?
— Вы что-то путаете, милорд. — закаменела лицом беглянка. — Мы разве знакомы?
Сидевший рядом Алексей положил руку на рукоять меча. Ввязываться в разборки благородных — не его дело, но заметившая его жест Анна порыв слуги оценила. Только сейчас ей было не до него. Севший напротив красавчик явно не просто так подошёл. Его послал отец? Вряд ли. Во-первых, мужчина не выглядел проделавшим долгий путь, во-вторых, гарантированно герцог Гуннар не смог бы так быстро понять, в каком направлении она отправилась, в-третьих, тут сел бы сейчас кто-то из офицеров миорской гвардии или тайного сыска, которые обращались бы к ней гораздо почтительней, а не вот такой самоуверенный и наглый тип. Анна испытывала особую неприязнь к таким красавчикам. Значит, её заметили уже здесь. Когда успели-то?
— Не помните? — хохотнул милорд Ванский. — Это неудивительно, маркиза. Вы тогда были слишком чем-то расстроены и ни на кого вокруг не обращали внимания.
— Тогда — это когда? — уточнила она. — Впрочем, какое это имеет значение, раз вы просто обознались? Я баронет Антон Парнов, и я рад нашему знакомству, пусть для меня оно и слишком неожиданно.
— Я был в Миоре, маркиза. — ответил дворянин с выражением лица обращающегося к ребёнку взрослого, что мгновенно разозлило Анну ещё больше. — Наша герцогиня доверила мне согласовывать условия вашего брака с милордом Степом, увы уже вряд ли осуществимого. Видел вас и в тронном зале и за пиршественным столом. Разумеется, забыть и не узнать такую красивую девушку я никак не мог. Ещё вчера приметил вас возле ворот. Надо отдать должное, вы очень хорошо изменили свой облик. Только такую красоту никак не спрячешь. Маркиза.
Тут прибежала рабыня с полным подносом, и они прервали разговор, пока та расставляла еду и вино перед ними. Этого времени Анне хватило, чтобы продумать свой вопрос.
— Меня зовут Антон. — продолжила она настаивать. — Но допустим, только допустим — просто мне стало смешно и интересно — если бы я действительно был той маркизой, то что вам было б от меня нужно? Что вы бы ей сказали?
— О, да ничего особенного, — приподнял милорд ладони в примиряющем жесте. — Никто вам ни в чём мешать не собирается. Если хотите знать, лично я вами восторгаюсь. Да-да, восторгаюсь. И не только красотой, но и вашим умом, как вы смогли всех заплутать в лесу незнания, и вашей решительностью, и твёрдостью вашего характера, целеустремлённостью и храбростью. А здесь я просто потому, что моя сюзерен герцогиня Мария хотела бы с вами встретиться. Я здесь, чтобы вас пригласить в неллерский замок, младшая маркиза Миорская.
— Если я… если бы она отказалась?
— Меня бы это очень расстроило, как и герцогиню, но неволить не стану.
Рансбур. Дом на границе Ям и квартала скобарей. В это же время. Баронет Арчи Добров.
Чуть более десяти лет назад один из нынешних ночных королей столицы Кранца Сэм Гарт задумал и осуществил смену власти в банде Ям, лично убив своего главаря по грозному прозвищу Людоед. Говорят, тот и в самом деле питался мозгами наиболее опасных врагов. Сэм Гарт, уже в то время бывший правой рукой главаря и звавшийся Шипящим из-за дефекта речи, возникшего после того, как ему перерезали горло, не сумев это сделать смертельно, в эти слухи не верил. Точнее, знал, что это враньё, умышленно распускаемое самим Людоедом для наведения большего страха.
Не все тогда согласились со сменой руководства бандой, и почти четыре месяца на улочках Ям, на пустырях и в дешёвых кабаках шла смертельная борьба между бандитами ямской группировки, едва не закончившаяся тем, что их район почти захватили коннозаводские. В то время Гарт и приобрёл себе неприметный домик, где скрывался от врагов, да и от стражи, которой очень не понравилась устроенная резня, когда жертвами часто становились совсем непричастные к шайке горожане, пусть и бедные или вовсе нищие. Собирать трупы стражникам не нравилось.
Победив вначале в борьбе за власть, а затем и отбившись от конкурентов, Шипящий перестал нуждаться в своей лёжке. Слишком многие о ней узнали, да и его новому статусу дом не соответствовал, слишком уж маленький, уважения не будет. Редко, кто мог знать, что внутри это жильё Сэма Гарта обставлена будто там проживает торговец из первой сотни рансбурских богачей. Но и продавать дом он не захотел, почему-то стало жалко. Вот и подарил его два года назад своему единственному сыну на шестнадцатилетие.
Вадим Гарт подарку очень обрадовался. Вырвавшись из-под присмотра вечно занятого отца и опеки всегда чем-то напуганной матушки, он устроил у себя место постоянного сборища своих дружков, в компанию которых полтора года назад попал и виконт Арчи Добров.
Произошло это случайно. В одном из трактиров сильно пьяный студент первого курса вдруг обнаружил, что денег расплатиться за всё выпитое им и подругой, успевшей к тому времени уйти разругавшись с ним, денег не хватит. Тут и пришли на помощь сидевшие по соседству Вадим с товарищами. Так началась дружба дворянина со сверстниками-простолюдинами. Он позволял им гордиться, что в их компании благородный, да какой — одарённый, они за это платили по его счетам, давали взаймы и забывали об одолженном. А вскоре у них появились и другие совместные интересы, которым