Компания принялась таскать сюда девок. Вначале это были шлюхи, затем обычные девушки горожанки, которые, хоть и сильно напоенными вином всё же шли сюда добровольно, а затем парни, пожелав более острых ощущений, стали привозить сюда и тех девиц, кто добровольно идти не хотел. Конечно, жертв выбирали попроще, из бедных, хватали их в темноте, а после, напоив зельем забвения, которым изготавливал баронет Дорбов, стиравшее воспоминания о прошедшем дне начисто, выкидывали на каком-нибудь пустыре или в руинах заброшенных зданий.
Сегодня Арчи после университета зашёл на квартиру к родителям лишь переодеться, даже от обеда отказался, хотя матушка очень настаивала. Он поспешил к Вадиму, где ожидаемо застал и Тима Ускова, тоже восемнадцатилетнего оболтуса, толстяка, обжору и тупого как баран, зато сынка, пусть и младшего, богатого торговца, входящего в золотую сотню.
Вместе с домом Вадиму достались и двое слуг, пожилые супруги, преданные молодому хозяину как собаки. Старый мужчина поставил на стол гостиной большую сковороду, где в жире ещё шкворчали свиные рёбрышки, и Тим, обжигаясь и дуя толстыми губами, чтобы быстрее остыло, извлёк самое большое из них и переспросил своего благородного приятеля:
— Миледи? Ты предлагаешь нам побаловаться миледи?
— В первую очередь ему. — кивнул на хозяина дома Арчи, вытягивая ноги в кресле и поднося к губам серебряный кубок, мочёное яблоко в левую руку он уже взял перед этим. — Он ведь всё хотел позабавиться с одарённой. Так же?
— Пьян был наверное. Сильно. — мотнул головой Гарт, но глаза его заметно загорелись. — Отец мне голову оторвёт, если узнает, что я связался с дворянкой. Точно убьёт.
— Думаешь, у меня с отцом по этому вопросу согласие? — усмехнулся милорд. — Вадим, мы уже давно взрослые и можем сами решать, с кем и когда развлекаться. И потом, как он узнает? ты ведь говорил, что те парни работают лично на тебя?
— А я бы не стал в это ввязываться, — опять высказался Усков, с жадностью пытавшийся откусить сальную часть рёбрышка, всё ещё ему не дававшееся из-за того, что было горячим. — Вадим, и правда, ну чего там у этих магинь особенного? Тоже самое, что и у остальных. А беду можем на свои головы призвать очень серьёзную.
— Не попробуешь, Тим, не узнаешь. — ответил Арчи. — Говорю же, верный и, может быть, единственный в вашей жизни вариант. Какая она благородная? Рабыня крепостная. Повезло, что мамашка её нагуляла от кого-то из одарённых. Никто её не хватится, а когда хватятся, она уж очнётся и как-то добредёт до дворца.
— Вот! — толстяк наконец-то справился с мясом и теперь жевал, с шипением втягивая ртом воздух. — До дворца. Арчи, ты дворянин умный, подумай, она живёт во дворце.
— И что? Приживала. — скривился милорд Добров. — С кем она там поделится, что провела весело время с неизвестными ей парнями? Промолчит. Это ж какой позор, лишиться девичества где-то в городских кварталах. Да и безопасно для нас. Я всё продумал. Схватить и доставить сюда проблем не будет.
— Это магиню-то? — это уже проявил любопытство Вадим. — А если шарахнет чем-нибудь из вашего, из магического?
— Не тупи. — отмахнулся молодой дворянин. — Чтобы, как ты говоришь, шарахнуть, ей нужно время и возможность сосредоточиться, а ни того, ни другого ей никто не даст. Да этой тварюшке хватит, чтобы на неё прикрикнуть, и она растеряется. От пощёчины и вовсе расплачется, позабыв про всю свою магию. Там же только двое носильщиков, а это придурки ленивые, всегда стремятся срезать путь, чтобы меньше нести, вот и ходят всякими проулками и закоулками, заодно избегают толпы. Маршрут наверняка ими уже выбран, осталось только проследить, выбрать место нападения, потом подкараулить, оглушить, спрятать их с носилками в кустах, а дуру эту пристукнуть и влить зелье, я его приготовлю уже завтра. Да ладно, парни, можно подумать, мы впервые подобное устраиваем.
— На благородную впервые, — аппетитно чавкал, но внимательно слушал толстяк. — Стрёмно, Арчи.
— Ну, как хочешь, — пожал плечами милорд. — Тогда мы с Вадимом вдвоём позабавимся. Можем ещё и Петра с Игнатом позвать.
— А за ней точно никого нет? — спросил Вадим, Арчи видел, что тот уже согласен. — Как бы потом…
— Точно никого, — солгал Дорбов, злость на наглую рабыню, дошедшая до ненависти, заставляла отбросить всякую осторожность и использовать дружков в тёмную. — Дрянь тупая. Да она ещё и рада будет, что мы её любви поучим. Ну? Вадим. Тебя больше не спрашиваю, — сказал Ускову, прекрасно зная его характер.
И тот оправдал надежды и тут же отбросил сомнения:
— Чего это меня больше не спрашивать? Я согласен. Только тогда я вторым буду, сразу после тебя.
— Почему ты второй? — нахмурился Гарт.
— Так повозка же моя, — напомни. — Почти карета. И кучер мой, тот, что всегда.
— А исполнители мои, и дом мой. — взвился Вадим. — Ты совсем что ли обнаглел, толстый?
— Так, хватит, — остановил очередной спор между приятелями милорд. — Жребий бросите. Потом. Пока давайте проговорим детали.
Глава 25
Игорь был выше своего приятеля Лёвы почти на голову, впрочем не удивительно, у дружка, несмотря на их одинаковый возраст двадцать лет, был совсем небольшой рост, меньше полутора ярдов, да к тому же щуплый. Как ни странно, в этом было огромное преимущество Лёвы, никто не мог предположить, что у такого невзрачного парня силы как у кузнеца. Поэтому в их паре он всегда был старшим. Игорь же, несмотря на свои большие размеры, плохо умел драться из-за своей неповоротливости и в общем-то добродушного характера. Его и в банду взяли только по причине габаритов, при виде здоровяка лавочники и кустарники становились намного сговорчивей и соглашались выплачивать Шипящему определённые суммы за защиту своих прилавков или мастерских.
Если бы не острая нужда в деньгах, мать всё никак не могла выздороветь, Игорь не пошёл бы в банду. Да и так, тех средств, что он зарабатывал у Шипящего, едва хватало на лекарей и их снадобья, которые почему-то не помогали, но хоть позволяли матери всё ещё жить. Не выручало даже то, что младший брат продался на пять лет в рабство к торговцу пряностями. Купец платил мало, но хоть кормил и одевал хорошо, всё какая-никакая помощь.